Главная | Правила форума Новые сообщения | Регистрация | Вход

Ракурсы

 
  • Страница 1 из 1
  • 1
Ракурсы » Миры земные » Крылья » Немецкие поэты (Буря и натиск)
Немецкие поэты
lu-chia
Сообщение #1 | Вт, 18.07.2017, 21:17
Группа: wing
Сообщений: 27105
В те славные времена, когда я ходила в библиотеку), передо мной часто вставал выбор Шекспир или Шиллер? Они всегда стояли рядом), и я практически всегда брала Шиллера.. Так и прочла все, что было "Коварство и любовь", "Вильгельм Тель", "Разбойники", "Марию Стюарт ", "Заговор Фиаско в Генуе", "Дон Карлос". И практически у всех трагедий видела постановки , записанные спектакли, довольно часто показывали их, особенно Марию Стюарт. Любимая была - Разбойники.
А у Шекспира люблю я исключительно комедии и сонеты..

Собственно, решила я посмотреть любимых поэтов Ницше.


Фридрих Шиллер

ВЕЧЕР
По одной картине.

Бог лучезарный, спустись! жаждут долины
Вновь освежиться росой, люди томятся,
Медлят усталые кони,-
Спустись в золотой колеснице!

Кто, посмотри, там манит из светлого моря
Милой улыбкой тебя! узнало ли сердце?
Кони помчались быстрее:
Манит Фетида тебя.

Быстро в объятия к ней, вожжи покинув,
Спрянул возничий; Эрот держит за уздцы;
Будто вкопаны, кони
Пьют прохладную влагу.

Ночь по своду небес, прохладою вея,
Легкой стопою идет с подругой-любовью.
Люди, покойтесь, любите:
Феб влюбленный почил.

Пер. А.Фета.
1795

ПРОШЕНИЕ
Мой дар иссяк, в мозгу свинец,
И докурилась трубка.
Желудок пуст. О мой творец!
Как вдохновенье хрупко!

Перо скребет и на листе
Кроит стихи без чувства.
Где взять в сердечной пустоте
Священный жар исскуства?

Как высечь мерзнущей рукой
Стих из огня и света?
О Феб, ты враг стряпни такой,
Приди согрей поэта!

За дверью стирка. В сотый раз
Кухарка заворчала.
А я - меня зовет Пегас
К садам Эскуриала.

В Мадрид, мой конь!- И вот Мадрид.
О, смелых дум свобода!
Дворец Филипппа мне открыт,
Я спешился у входа.

Иду и вижу: там, вдали,
Моей мечты созданье,
Спешит принцесса Эболи
На тайное свиданье.

Спешит в объятья принца пасть,
Блаженство предвкушая.
В ее глазах - восторг и страсть,
В его - печаль немая.

Уже триумф пьянит ее,
Уже он ей в угоду...
О дьявол! Мокрое белье
Вдруг шлепается в воду!

И нет блистательного сна,
И скрыла тьма принцессу.
Мой бог! Пусть пишет сатана
Во время стирки пьесу!

Перевод В.Левика.
1785

http://rupoem.ru/shiller/all.aspx

Сильнее всех побед — прощение.

Дружба не такой жалкий огонек, чтобы потухнуть в разлуке.

Утраченную минуту не может вернуть даже сама вечность.

«Против глупости сами боги бороться бессильны.»

Иоганн Фридрих Шиллер
lu-chia
Сообщение #2 | Вт, 18.07.2017, 21:49
Группа: wing
Сообщений: 27105


Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин

Не попадались его стихи.

На гимны греческие похоже..

К ПАРКАМ
Еще одно мне дайте, могучие,
Благое лето — и тучной осенью
Пожну я звуки! Будет сердце
— Песнью насытясь — готово к смерти.
Немые души, чей втуне Божий дар
Пропал при жизни, и в Орке мучимы Тоской...
Но, если песня грянет
— Образ и отсвет огня святого,
Приму я нежно влагу забвения!
И если, дрогнув в страхе, пред Летою
Замолкнут струны — буду счастлив,
Зная: как боги я жил однажды!

БОГИ БРОДИЛИ КОГДА-ТО…
[GÖTTER WANDELTEN EINST…]

Боги бродили когда-то прилюдно – и чудные музы,
И молодой Аполлон, одухотворённый, как ты.
Ты для меня, как они, как если бы кто из бессмертных
В жизнь меня бросил, иду, и лик героини моей
Всюду со мной, где терплю и творю я с любовью,
Всем, что имею, до смерти обязан лишь ей.

Дай же нам жить, о ты, с кем страдаю и с кем
Всею душой и верой стремлюсь к временам
лучше этих.
Всё же – живём! И узнáют ещё в грядущие годы
Люди о нас, об обоих, если гений значим для них,
Скажут: творить одиноким себя удавалось, любя,
Лишь от богов им открыт мир более тайный, чем этот.
Кто лишь о бренном печётся, тех принимает земля;
Но ближе к свету идёт, выше, к эфиру, наверх,
Кто внутренней верен любви, дышит божественным духом,
Надеясь, терпя, и в тиши сам побеждает судьбу.

ДУХ ВРЕМЕНИ
DER ZEITGEIST

Уже давно ты повелеваешь мной,
Бог времени, сокрытый во мраке туч!
И всё так страшно и так дико
Рушится, сникнув, куда ни гляну.

И я, как мальчик, в землю вперяю взгляд,
Хочу забиться в щель от тебя скорей,
Скиталец бедный, где не мог бы
Ты, сотрясатель, меня настигнуть.

О дай, родитель, взором прямым тебя
Увидеть! Разве дух пробудил во мне
Не ты своим лучом? И в жизни
Ты не сопутствуешь мне, родитель? –

Даруют лозы силу святую нам;
И в нежном ветре смертных приветить рад,
Когда они гуляют в роще,
Бог-весельчак; но, всесильный, будишь

Ты дýши юных; к мудрым искусствам ты
Склоняешь старцев; и предстаёт дурной
Ещё дурнее, чтобы сгинуть,
Если его, сотрясатель! схватишь.

http://www.vodoleybooks.ru/home/item/978-5-91763-210-0.html

К СОЛНЦЕБОГУ
Где ты? Блаженство полнит всю душу мне, Пьянит меня: мне все еще видится,
Как, утомлен дневной дорогой, Бог светоносец, клонясь к закату,
Купает кудри юные в золоте ...
И взор мой все стремится вослед ему, Но к мирным племенам ушел он,
Где воссылают ему молитвы.
Земля, любовь моя! Мы скорбим вдвоем О светлом боге, что отлетел от нас.
И наша грусть, как в раннем детстве, Клонит нас в сон. Мы как струны арфы:
Пока рука арфиста не тронет их,
Там смутный ветер будит неверный звук, И лишь любимого дыханье
Радость и жизнь возвратит нам снова.

http://www.e-reading.mobi/bookrea....iya.pdf
Пиркс
Сообщение #3 | Ср, 19.07.2017, 15:30
Группа: Летописец
Сообщений: 3303
Интересно: Фет переводил Фетиду..
Пиркс
Сообщение #4 | Ср, 19.07.2017, 18:39
Группа: Летописец
Сообщений: 3303
Не знаю даже - кто здесь главный,
Ты переводчик, не поэт,
И перевод твой очень странный,
Но как узнать о чем поет поэт?..

В своих стихах пишу поэтам оду
И переводу, может одному,
Узнал я им парящую свободу
Безчинству клетки слову моему.
lu-chia
Сообщение #5 | Чт, 20.07.2017, 18:49
Группа: wing
Сообщений: 27105

наверно, поэты друг друга слышат без слов

Рильке, он австриец, писал по-немецки..

R. M. Rilke, Потоки слёз во сне. Долины сна...
/пер. Куприянов Вячеслав/
***

Потоки слёз во сне. Долины сна.
Действительность, что в сердце сведена.
Точенье жемчуга, как будто под стеклом
увеличительным. А где всё это днём?

Уже не я, омыт слезами, свеж,
ясней кому-то виден, чем допреж,
а сам от блеска слёз моих незряч.
И мой ли этот очевидный плач?

При чём здесь я? И тот другой? При чём
здесь ангел, нас ведущий наяву?..
И утро, как гербарий: вижу в нём
для снов моих соцветья и листву.

24 августа 1917

http://stihi.ru/avtor/kupr&book=108#108

Молитва за безумных и заключенных

/пер. Куприянов Вячеслав/

Пусть отвернула от вас
жизнь откровенный лик,
все же кто-то сейчас,
может быть, ваш двойник

на свободе, без сна,
молится в эту ночь,
чтобы вам превозмочь
злые свои времена.

Вспомните свой дом,
нежно откиньте прядь.
Вновь на месте пустом
вечно вам начинать.

В сердце пустые дни
темный оставят шрам.
Лишь бы не знать матерям,
что вы совсем одни,

что на пустырь ночной
месяц выходит в срок,
словно ваш дом родной,
замкнут и одинок.

Париж, зима, 1908–1909
lu-chia
Сообщение #6 | Сб, 24.02.2018, 19:37
Группа: wing
Сообщений: 27105


Снова Рильке

В начале 1912 года Рильке начинает писать нечто в европейской поэзии невиданное — цикл из 10 элегий, который назвал «Дуинские элегии» - едва ли не вершина творчества Рильке и, безусловно, самый смелый его эксперимент. Названы так элегии были по имени замка Дуино на Адриатике, где они были начаты. 

Голоса, голоса. Слушай, сердце, как могут слушать 
только святые: когда свыше великий призыв 
их с земли поднимал, но они еще ниже 
склонялись, небывалые, и не внимали: 
так они были слухом. Нет, это не значит, что Бога 
голос ты выдержишь. Но дуновение слушай, 
непрерывную весть, сотканную из тишины. 
Голос юных умерших нынче стремится к тебе. 
Куда бы ты ни ступал, не говорила ли в церкви 
в Риме, в Неаполе тихо судьба их с тобой? 
Или взывала надгробная надпись возвышенная к тебе, 
как однажды под сводами Санта Мария Формоза? 
Что хотят они от меня? Тихо я должен отвергнуть 
несправедливость забвенья, чтобы ничто не смущало 
их духа чистый полет. 

Как это странно, не населять больше землю, 
едва заученные жесты больше не повторять, 
розы и прочие вещи, таящие обещание, 
сразу забыть и грядущего в них не искать; 
тем, кем бывал в бесконечно робких руках, 
больше не быть, и даже имя свое 
Отбросить, как сломанную игрушку. 
Странно, больше не пожелать желаний. Странно, 
все, что было застывшим, порхающим видеть 
в пространстве. И трудно быть мертвым, 
и наверстывать жизнь, пока ощутишь постепенно 
толику вечности. – Но живые все совершают 
все ту же ошибку, когда ищут четких различий. 
Ангелы часто не знают, блуждают ли 
они среди живых или мертвых. Вечный поток 
увлекает с собой обе области всех возрастов, 
в них обеих все голоса заглушая. 

И отошедшие рано в нас не нуждаются больше, 
они отвыкают нежно от всего земного, как дети, 
уже отнятые от груди. Но мы, кому великие 
тайны нужны, по которым так часто печалясь, 
мы приближаем блаженство –: можем ли мы без них? 
Разве сага напрасна, где плач по прекрасному Лину 
музыкой первой дерзнул там превозмочь немоту, 
куда этот божественный юноша вошел навсегда,  
там вдруг пустота содрогнулась, и это волнение 
нас и поныне влечет и радует и целит.
lu-chia
Сообщение #7 | Сб, 24.02.2018, 19:39
Группа: wing
Сообщений: 27105
"Я принял тебя, Марина..."

Его невозможно было представить себе несдержанным. В каждом движении, в каждом слове — сама деликатность, даже смеялся еле слышно. У него была потребность жить вполголоса, и поэтому больше всего его раздражал шум, а в области чувств — любое проявление несдержанности. «Меня утомляют люди, которые с кровью выхаркивают свои ощущения, - сказал он как-то, - потому и русских я могу принимать лишь небольшими дозами, как ликёр». Это отличало его от стихийной, шквальной природы Марины Цветаевой. Но у них было и общее: оба были поэтами тоски, общим было отношение к религии, далёкое от ортодоксального, канонического христианства. Рильке был влюблён в Россию, а Марина с детства была очень близка немецкой культуре («Во мне много душ, но главная моя душа — германская», - писала она).

Рильке послал Марине свои книги «Дуинские элегии» и «Сонеты к Орфею». Они потрясли Цветаеву. Она пишет в своём первом письме о том, что Рильке для неё - «воплощённая поэзия», «явление природы», которую «ощущаешь всем своим существом». В своей коленопреклонённости (как некогда перед Блоком) она незаметно перешла с поэтом на ты, не как с равным, а как с божеством:

«Я жду Ваших книг, как грозы, которая – хочу или нет – разразится. Совсем как операция сердца (не метафора! каждое стихотворение (твое) врезается в сердце и режет его по-своему – хочу или нет).  Знаешь ли, почему я говорю тебе Ты и люблю тебя и – и – и – потому что ты – сила. Самое редкое».
lu-chia
Сообщение #8 | Чт, 01.03.2018, 19:34
Группа: wing
Сообщений: 27105
Фридрих Шпильгаген
(Friedrich Splelhagen, 1829—1911)
Во второй половине XIX в. большой популярностью пользовалось творчество Шпильгагена. Особенно широкую известность его романы получили в России, где у него было немало почитателей в передовых слоях русского общества.
Шпильгаген принадлежал к левым, радикальным кругам интеллигенции, оппозиционно настроенным к господствующему общественно-политическому строю. Его известность в литературе началась с романа «Проблематические натуры» (Problematische Naturen, 1860). Герой романа Освальд Штейн и есть эта проблематическая натура, раздираемся внутренними противоречиями, долго не находящая своего места в жизни. Вначале читатель видит его в процессе избавления от романтических иллюзий, которые были ему свойственны. Затем он увлекается великими деятелями прошлого, героикой революционных сражений. В конце концов Штейн оказывается на баррикадах, среди участников революции 1848 г.
Шпильгаген стремился в этом романе дать правдивую картину описываемой эпохи, изобразить широкие слои немецкого общества — народ, буржуазию, дворянство.
Как уже отмечалось в критике, в «Проблематических натурах» намечаются основные контуры шпильгагеновского романа, в котором политическая тема переплетается с семейно-бытовой1 Острый политический материал сочетается со сложной приключенческой интригой. Здесь и мотивы незаконнорожденных детей, неравных браков, всевозможных тайн, недоразумений, дуэлей, пропавших документов и т. п.

http://19v-euro-lit.niv.ru/19v-eur....gen.htm

  Голубой цветок

Большинство знает о Голубом Цветке Шпильгагена, который о нем говорит и как нео-романтик связывает память о нем с первыми романтиками: «Синий цветок никто никогда не видел, но им благоухает вся земля... который глупые люди воспевали в стихах и прозе, а миллионы людей думали и мечтали о нем же молча». Г. Ц. по Шпильгагену это та Душа Мира, которая исходит своей постоянной тоской по Небу.
Но у Новалиса Голубой Цветок уже мистический символ, имеющий определенное значение. Это уже не несбыточное мечтание, но символ, скрывающий целую религиозную систему. Было бы слишком сложно сейчас разбирать, откуда произошел этот символ; но мы знаем, что синий цвет — цвет мистиков. (Владимир Соловьев — «Три свидания» — Небесный цвет на Царице — Душе Мира — Голубой цвет у лермонтовского образа, о котором пишет А. Белый — стихи В. Иванова). Мировая душа (понятая как Вечная Женственность) занимает большое место и в современной поэзии. А. Блок — замечательно, что вне религиозных переживаний возникает этот образ, окрашенный религиозным светом: Сологуб (Дулцинея и Альдонса).
Все Средневековье было проникнуто культом Девы. Но Ренессанс его уничтожает, вызывая сильный индивидуализм, т. е. каждая отдельная личность достигает полноты своего самоопределения в такой степени, что она чувствует себя отделенной от всего мира. Завершение эволюции социальной идеи было бы невозможно без этой индивидуализации (Впрочем, на этом определении не настаиваю). Личность нашла свое я в себе, но нашла слишком эмпирически, и злоупотребила этим — род грехопадения, которое можно искупить только посредством развития религиозного творчества — создания нового религиозного сознания. Чрезмерное развитие индивидуальных восприятий уничтожило чувствование связей всех с Матерью-Землей, и отсюда падение культа Богоматери. (В католической церкви это чувство никогда не замирало).
С чувством Мировой Души связано все наиболее живое в поэтическом — лирическом творчестве.
Лиризм Верлэна контрастирует с сухостью современных ему французских поэтов и он именно связан с сильным чувством Богоматери. Проблема отношений чувства красоты и христианства, которая так много занимала человеческую мысль, так трудна, что она до сих пор еще не решена.
(Это синтез, желанный для современного сознания, но утраченный со времен распадения иерархического средневекового миросозерцания).
Новалис является тем живым, что связывает нас с романтизмом. Это первый предтеча перед последним проникновением в тайну Мировой Души, которое и покажет связь между Красотой и Религией (Может быть Ибсен в «Когда мы, мертвые, воскреснем» именно ставит упрек в непонимании Души Мира).
В Новалисе намечаются возможности христианского поэта нового времени. Но в нем научились видеть не только носителя романтической идеи, понятой как положительная ценность, но и одного из крупнейших поэтов.
Гете сказал про Новалиса: «Он не был императором, но он мог бы быть им». Эти слова, так как и вообще многое о Новалисе, были для всех загадкой. Думается, что Гете подразумевал в своих словах то, что делает истинным Поэтом, именно: совмещение необыкновенного ума (материал для большого мыслителя в фрагментарном виде оставил очень много ценного в этой области) — с детской умилительной религиозностью; рядом с этим — романтическая мечтательность, но которая приобретает аллегорический, часто символический характер — или оккультный, то есть аллегория, для уразумения которой необходимо углубиться в оккультные творения.
Очерк его биографии показывает связь его жизни с миросозерцанием.
В умершей невесте Софии он видит один из образов Мировой Души, его любовь к ней слита с любовью к Премудрости Божьей, Софии. После смерти невесты он проводит остальное время жизни в грусти по ней и радости свиданий в то время, когда ему казалось, что она с ним.
Новалис воспринял Фихте и его идеализм, но он пошел дальше, и он является «плохим» фихтеанцем. Он и идеалист, и реалист. Он называет свое мировоззрение магическим идеализмом.
Его идеал — теургический идеал.
Идеалисту кажется только иллюзией отношение между микрокосмом и макрокосмом. Но Новалис знает, что для Бога нет разницы между макрокосмом и микрокосмом и что эта разница не существует также и для просветленного человека. Новалис реалист и знает реально, что Земля — тело Христово, которое Христос, по воскресении, Сам отдал и скрыл в недры земли, в пещере, которую закрыл камнем. Этого камня отодвинуть никто не может, и когда тело Христово освободится, тогда будет Жена, облаченная в Солнце — будет Христос с Софией.
Новалис-истинный реалист идет a realibus ad realiora.
В настоящее время мы видим в прагматизме нечто отвечающее многим современным запросам. Согласно прагматистам мир пластичен. Он сминается под прикосновением человеческого духа, это происходит посредством внутренней работы человеческой монады; но для этого необходима вера. Общее у Новалиса с прагматистами — его чаяние преобразить мир через воздействие человеческого духа и их идея пластичности мира. Но Новалис говорит более точно, более глубоко и вместе с тем более недоступно. Для прагматистов, как и для Новалиса, важен внутренний опыт. Это же понятие внутреннего опыта — общий исходный пункт Новалиса и современных искателей (через религиозное постижение личности человеческого я). Другое общее у Новалиса с ними: отношение к земле и плоти, к Небу и земле. Общий протест против аскетизма в старом понимании христианства.
Голубой Цветок — это Небо, проникающее землю. Тайна «небесной земли» — символ земли-невесты, освобожденной от «князя мира cero».
Хотя правоверный католик (оставшийся официально протестантом), Новалис не удовлетворяется обычным, внешним понятием о христианстве.
Третее, что соединяет его с современными искателями — это его надежды на раскрытие в душах третьего царства (он приписывает их Я. Беме).
Он выразитель любви, Эроса в смысле религиозном. Все элементы внутреннего опыта, необходимые для разрешения всего враждебного у него есть и ему кажется, что нужно только бросить эту весть людям, и тогда наступит третье царство — Брак Дня и Ночи.

Источник: http://ivanov.lit-info.ru/ivanov....cii.htm
lu-chia
Сообщение #9 | Чт, 22.03.2018, 11:35
Группа: wing
Сообщений: 27105
Райнер Мария Рильке

КАК НА РУСИ ПОЯВИЛАСЬ ИЗМЕНА
(перевод Е. А. Огневой)

У меня здесь по соседству есть еще один друг. Это белокурый молодой человек, разбитый параличом, который зимой и летом сидит на своем стуле у самого окна. Он выглядит очень молодым и в его вслушивающемся лице порой бывает что-то совсем детское. Но есть дни, когда он старится, минуты проносятся над ним как годы, и он вдруг превращается в старика, в тускнеющих глазах которого едва теплится жизнь. Мы давно знакомы. Сначала мы рассматривали друг друга, потом друг другу улыбались, целый год мы раскланивались и уж Бог знает сколько времени рассказываем друг другу то да се, вообще все, что происходит.
«Добрый день, — крикнул он, когда я вернулся и его окно, как и прежде, было открыто в щедрую тихую осень. — Я давно вас не видал».
«Добрый день, Эвальд», — подошел я к это окну, как обычно делал, проходя мимо. — «Я уезжал».
— «А где вы были?» — нетерпеливо спросил он.
— «В России».
— «О, так далеко!» — Он откинулся назад и продолжал: — «Что эта за страна — Россия? Очень большая, не правда ли?»
— «Да, она большая, и, кроме того...»
— «Что, я глупо опросил?» — улыбнулся Эвальд и покраснел.
— «Нет, Эвальд, напротив. Когда вы спросили «что это за страна?», мне многое стало ясно. Например, с чем Россия граничит».
— «На востоке?» — перебил меня мой друг.
Я медлил.
— «Нет».
— «На севере?» — допытывался больной.
— «Видите ли, — пришло мне в голову, — людей испортило чтение карт. Там все плоско и ровно, и когда нанесены четыре стороны света, людям кажется, что все уже сделано. Но ведь страна — не атлас. В ней есть горы и низины. Она должна упираться во что-то вверху и внизу».
— «Гм... — задумался мой друг. — Вы правы. Но с чем же может граничить Россия с этих двух сторон?»
Вдруг больной стал совсем похож на мальчика.
— «Вы это знаете!», — вскричал я.
— «Может быть — с Богом?»
— «Да, — подтвердил я, — с Богом».
— «Так, — понимающе кивнул мой друг. Но потом им овладело некоторое сомнение. — Разве Бог — страна?»
— «Я думаю, нет, — возразил я, — но на примитивных языках часто различные вещи имеют одинаковые названия. Вероятно, есть страна, которая называется Бог, и тот, кто ею владеет, — тоже называется Богом. Простые народы часто не различают свою страну и своего царя, ведь оба велики и добры, страшны и велики».
— «Я понимаю, — медленно проговорил человек в окне. — И заметно в России это соседство?»
— «Оно заметно решительно во всем. Влияние Бога мощное. Сколько ни приносят вещей с Запада, все европейские вещи обращаются в камни, как только переходят границу. Есть среди них и драгоценные камни, но только для богатых, так называемых «образованных», тогда как оттуда, из иной страны, приходит хлеб, которым живет народ».
— «Так народ там живет в довольстве?»
Я колебался:
— «Нет, это не совсем так, ведь въезд из страны «Бог» затруднен по многим причинам... — старался я отвлечь его от этой мысли. — Но они переняли многие обычаи этого пространного соседства, например весь церемониал. О царе говорят почти как о Боге».
— «А разве там не говорят «Ваше величество?»
— «Нет, там обоих называют «батюшка».
— «И перед обоими преклоняют колени?»
— «Перед обоими повергаются ниц, касаясь лбом земли, плачут и взывают: «Я грешен, помилуй меня, батюшка». Немцы, которые видят это, говорят: недостойное раболепствие. Я думаю иначе. Что значит это преклонение? Оно означает: я благоговею. Немцы думают, что для этого достаточно обнажить голову. Ну да, конечно, поклон — выражение того же чувства, но сокращенное; он возник в тех странах, где нет такого большого пространства, чтобы каждый мог повергаться на землю. Но сокращение часто становится механическим и теряет свой первоначальный смысл. Поэтому хорошо там, где есть еще время и простор целиком выписать выражение прекрасного и истинного слова: «благоговение».
«Да, если б я мог, я бы тоже повергался ниц», — грезил больной.
— «Но в России, — продолжал я после паузы, — от Бога идет и многое другое. Кажется, что все новое идет оттуда; каждое платье, каждое кушанье, каждая добродетель и даже каждый грех должен быть одобрен Богом и потом лишь входит в обычай».
Больной смотрел на меня почти испуганно.
— «Это только сказка, то, что я хочу вам рассказать, — поспешил я его успокоить, — так называемая «былина», ein Gewesenes, по-немецки. Ее название «Как на Руси появилась измена». Я облокотился о подоконник, а больной закрыл глаза, как он делал обычно, слушая рассказ.
«Царь Иван Грозный хотел обложить соседних князей данью и грозил войной, если они не пришлют золота в белокаменную Москву. Князья посоветовались и ответили в один голос: «Мы загадаем тебе три загадки. Приезжай в назначенный день на восток, к белому камню, мы все соберемся там, и ты окажешь нам три ответа. Если ты ответишь верно, мы дадим тебе двенадцать бочек золота, которые ты требуешь. Царь Иван Васильевич попробовал было думать, но ему мешало множество колоколов его белокаменной Москвы. Тогда он созвал ученых и советников и каждого, кто не мог разгадать загадки, велел отводить на большую Красную Площадь, где церковь Василия Блаженного, и отрубать голову. Время за этим занятием прошло так быстро, что он сам не заметил, как очутился на пути к востоку, к белому камню, где ждали князья. Он не знал ответа ни на один из трех вопросов, но была еще надежда встретить во время длинного путешествия какого-нибудь мудреца — ведь многие мудрецы тогда находились в бегах, так как все цари имели обычай снимать им головы, если находили их недостаточно мудрыми. Ни один мудрец не попался ему на глаза, но однажды утром царь увидел старого бородатого мужика, строящего церковь. Он уже покрывал крышу и укладывал на нее мелкие дощечки. Странно было, однако, что старик отдельно слезал вниз за каждой узенькой дощечкой вместо того, чтобы взять сразу много досок в свой длиннополый кафтан.
Он мог очень долго так лазать взад и вперед, и было непонятно, как он перетащит таким способом на место многие сотни дощечек. Царь потерял терпение. «Дурак, — крикнул он (так в России обычно называют мужиков), — ты бы лучше сначала как следует нагрузился своими дощечками, а потом уже лез на крышу, так было бы проще». Мужик, который как раз был внизу, приложил руки к глазам и ответил: «Это уж предоставь мне, царь Иван Васильевич, каждый знает лучше всего свое ремесло; но уж если ты меня встретил, я хочу сказать тебе ответы на три загадки, которые ты должен дать у белого камня на востоке недалеко отсюда». И он сказал подряд все три разгадки. Царь едва смог поблагодарить от изумления. «Что ты хочешь в награду?» — опросил он наконец. «Ничего», — ответил крестьянин, поднял дощечку и хотел подняться с ней по лестнице. «Стой! — крикнул царь, — так не годится, должен же ты хотеть чего-нибудь». «Ну, батюшка, если ты этого требуешь — дай мне одну из двенадцати бочек золота, которые ты получишь от князей на востоке». «Хорошо, — кивнул царь, — я дам тебе бочку золота». Затем он поспешил уехать, чтобы не забыть по дороге разгадки.
Когда царь вернулся с востока с двенадцатью бочками золота, он заперся в своем дворце в Москве посреди пятивратного Кремля и высыпал одну бочку за другой на блестящий пол зала, так что получилась настоящая гора золота, которая бросала на землю большую черную тень. По забывчивости царь высыпал и двенадцатую бочку. Он хотел наполнить ее снова, но ему стало жаль брать так много золота из великолепной кучи. Ночью он вышел во двор, набрал три четверти бочки мелкого песку, тихонько вернулся во дворец, насыпал поверх песка золото и на следующее утро послал бочку с гонцом в ту сторону широкой Руси, где старый мужик строил церковь. Когда мужик увидел гонца, он слез с крыши, которая все еще не была закончена, и закричал: «Ты можешь не приближаться, друг мой; поезжай обратно со своей бочкой, в которой три четверти песку и жалкая четверть золота, — мне она не нужна. Скажи своему государю, что до сих пор на Руси не было измены. Если он заметит, что не может ни на кого положиться, он сам виноват в этом: он достаточно хорошо показал, как обманывают, и его пример будет находить последователей по всей Руси из столетия в столетие. Я не нуждаюсь в золоте, я могу жить без золота. Не золота я ждал от него, а правды и справедливости. Он обманул меня. Скажи это твоему государю, грозному царю Ивану Васильевичу, который сидит в белокаменной Москве, — одежда на нем парчовая, да совесть его нечиста.
Проехав немного, гонец обернулся: мужик и его церковь исчезли. И сложенных на земле досок уже не было, была гладкая пустая равнина. Гонец в ужасе помчался назад в Москву, запыхавшись, предстал перед царем и сбивчиво рассказал ему все происшедшее, добавив, что чудесный крестьянин, вероятно, был не кто иной, как сам Бог».
— «Был ли он прав?» — тихо подумал вслух мой друг, когда отзвучал рассказ.
— «Может быть... — возразил я, — но, знаете... народ так суеверен... Впрочем, мне пора идти, Эвальд».
— «Жаль, — искренне сказал больной, — вы будете еще мне рассказывать?»
— «Охотно, но с одним условием». — Я снова подошел к окну.
— «Именно?» — удивился Эвальд.
— «Вы будете аккуратно пересказывать все соседским детям», — попросил я.
— «О, дети теперь так редко приходят ко мне».
Я успокоил его:
— «Они будут приходить. В последнее время, должно быть, у вас не было охоты им рассказывать, наверно, у вас не было материала или было слишком много материала. Но если кто-нибудь знает стоящий рассказ, неужели вы думаете, что он может остаться втайне? Право же, его рассказывают везде, особенно среди детей! До свидания!»
С этим я ушел. И в тот же день дети услышали эту историю. 

(источник — Р.-М. Рильке «Ворпсведе, Огюст Роден, Письма, Стихи»,
М., «Искусство» 1970 г.)
lu-chia
Сообщение #10 | Пт, 26.04.2019, 13:27
Группа: wing
Сообщений: 27105
Гете И.В.

Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы...
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.

Это сделанный М. Ю. Лермонтовым перевод известного стихотворения немецкого поэта и ученого Иоганна Вольфганга Гете «Горные вершины».

https://u.to/ogg7FQ

Ракурсы » Миры земные » Крылья » Немецкие поэты (Буря и натиск)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: