На форуме не представлена Традиция Дзогчен.. Ведь "у нас" это полная экзотика.. Вместе с тем это и Тантра и Буддизм И практики Посмертного Бардо И просто красивая и мудрая философия Природы Ума и Великого Совершенства..
По сути совсем не важно какой или каких традиций придерживаешься.. Все они завернуты в разную словесную мишуру Верить (или не верить) в которую просто не стоит.. Единственно что важно это "правильная медитация"
И если я расскажу что это такое Мало кто будет готов это принять и понять Ибо это то, что полностью противоречит Классическому и общепринятому понятию о медитации Как сидение в асане, наблюдение за дыханием или пение мантр.
На самом деле "правильная" медитация это 24 часа в сутки.. Запустив её как процесс, остановить её будет уже невозможно Это полностью автоматический режим, что не останавливается даже в самом глубоком сне И не важно что вы сидите, едите за рулём авто или у компьютера, читаете, идёте или едите Это никак не может нарушить ход вашей медитации.. Даже если вы находитесь в гневе или отчаянии Это самое нужное и верное состояния для практики Ибо именно там и укрепляется "невыбирающая осознанность"
А сама суть медитации очень проста: - Наблюдение объектов ума. Мысли, чувства, страхи, подозрения, откровения и прозрения, гнев, умиление или блаженство Всё рассматривается как преходящие объекты сознания.. Ничего в уме не задерживаем, всё отпускаем и отбрасываем. Оставляем на потом и забываем.. - Избегание суждений и определений. Свобода от добра и зла. Любые идеи, убеждения и знания тоже принимаются как объекты ума. Не стоит за них сильно держаться. И не стоит в них верить как в нечто самобытное и реальное.. Сам же изнуряющий внутренний мысленный диалог просто игнорируется..Как нечто побочное, несвоё и лишнее. Ничего важного и интересного там быть не может. А то что действительно нужно и важно само превратится в действие.. Попробуйте и увидите.
К примеру, если я в силу рождения и социальных условностей ненавижу бендер, фашистов и америкозов (Причем чувство это настолько сильное, что устранить или избавиться от него невозможно) То я и принимаю это как пожизненную условность. Что вполне естественно и нормально. Ведь при рождении мог получиться и иной расклад. Это лотерея. И сейчас бы я был бы в другом лагере.. И яро ненавидел москалей-кацапов.. Кроме того что получить в следующих жизнях(в которые верить не стоит) Еще не известно.. Вы понимаете.? Есть вещи от которых в "нашей жизни" избавиться невозможно.. Также как и секс.. Но фокус весь в том что от них избавляться и не нужно.. Это важные инструменты Бытия. На коих держатся природные инстинкты и рефлексы. Нужно просто принимать эти условности как временное.. не в серьёз.. пройдёт и это.. И этими инструментами надо просто пользоваться, заставить работать на себя.. Ведь для самосохранения и выживания всё равно придётся что то делать ичем то пользоваться.. Так почему же не теми самыми условностями.? (Вера, Любовь к Родине, Убеждения и Знания)
Все это вещи очень хорошие Но берите их в ежовые рукавицы
Это мнение частное И вполне возможно Может быть ошибочным..
Сообщение отредактировал: Idaho - Пт, 08.05.2015, 07:18
Я читала чуть другое, не психология, скорее физика-философия : ОСОЗНАЮЩАЯ СЕБЯ ВСЕЛЕННАЯ
Мы допускаем, что некоторые силы природы следуют одной, другие своей особой геометрии. Н. Лобачевский
Почему природа позволяет нам по наблюдениям за одной ее частью догадываться о том, что происходит повсюду? Конечно, это не научный вопрос; я не знаю, как на него правильно ответить, и отвечу столь же ненаучно: мне кажется, причина в том, что природа проста, а потому прекрасна. Р.Фейнман ."Характер физических законов"
Нам нужна не наука формул, а наука форм. В. Шаубергер
У А.Введенского есть такие строчки: “Не разглядеть нам мир подробно, Ничтожно все и дробно, Печаль меня от этого берет...”.
Действительно, мир человеку сегодня представлен во множестве “дробных” картин - философских, физических, астрономических и прочих. Возможна ли вообще единая “картина мира”? В одной из своих последних статей В.Налимов, призвал “преодолеть некоторые довлеющие над нами ограничения, утвердившиеся в парадигме нашей культуры, набросать контуры осознающей себя Вселенной”. Одним из постулатов В. Налимова в построении такой модели было признание того обычного факта, что “пространственное восприятие физической реальности задается не столько окружающим нас Миром, сколько изначально заданной нашему сознанию способности видеть Мир пространственно упорядоченным”, и что сама “деятельность ума может быть описана пространственно”. Как точно определил М. Мамардашвили, современная “физика уперлась в необходимость включения сознания в целостную картину мира”. Еще раньше ту же мысль высказал П.Тейяр де Шарден: "Истинная физика только та, которая включит сознание в целостную картину мира". Каким образом преодолеть этот барьер на пути "включения сознания", а значит, и всего "жизненного мира", и тем самым сконструировать целостную картину мира? Очевидно, физики упустили какую-то важную "деталь". Что эта за "деталь"? Если внимательно присмотреться к физическим "картинам мира", то можно заметить, что самому главному, а именно, его величеству Закону (Первозакону) места в структуре мира и не нашлось. Это случилось, когда И.Ньютон, отбросив образ животворящий Троицы, начал от имени Абсолюта строить свой механомир - эту "вырезку из Бытия". Физики и математики, а следом и политики начали "шпынять" "точку - мышку" и "маленького человека".
"Мыслящая" и "осознающая себя" - довольно близкие по смыслу понятия. Я не знаю, как далеко продвинулся процесс самоознания у нашей Вселенной и стала ли она уже вполне себе мыслящей). Просто красивая гипотеза, мне очень нравится
при рождении мог получиться и иной расклад. Это лотерея.
Лотерея-то лотерея, как предполагаемая возможность.. А результат совершенно однозначный и необратимый. Если вдруг человек поменяет убеждения, о, он будет человеком поменявшим убеждения и всегда помнящим об этом в глубинах своей души, вот когда ветер в соснах.. Я хочу сказать, что вряд ли тут можно применить моделирование "если бы"..
Idaho, фильм какой-то есть про то, что мозг - приемник, а источник неизвестен, не знаете название?
ЦитатаIdaho ()
Для меня всё это очень сложно..
ну а так вот просто, без теории -допускаете идею, что вселенная может самоознаваться? -ну как ребенок, постепенно начинает понимать, что он -действующее существо..
Не знаю.. Но есть Документальный Сериал То ли Discovery, то ли БиБиСи.. Называется "HUMAN BODY: PUSING THE LIMITS2 Там идёт речь больше чем про мозг.. И если глубоко погрузиться в просмотр фильма То это потрясает и шокирует.. Без комментариев..
" Удалось расшифровать последовательность сигналов от ядра, от мембраны к геному нервной клетки, работающих при обучении. И один из пионеров в этих исследованиях, американский нейробиолог Эрик Кендел из Колумбийского университета получил Нобелевскую премию за расшифровку этого каскада. В этих исследованиях есть масса интересных следствий. Они оказались неожиданными. Например, оказалось, что дефекты в некоторых из этих элементов каскада не только вызывают нарушение обучения у взрослых животных, но и являются причиной заболеваний, связанных с нарушениями умственного развития у детей. Это удивительная вещь. Потому что такие заболевания, например, синдром Рубинштейна–Тейби считались в течение долгого времени врожденными заболеваниями. Теперь мы поняли, что в действительности это нарушения, которые ведут к недостаткам возможности раннего обучения, формирование памяти у ребенка в первые недели, месяцы их жизни. И именно из-за этого нарушается умственное развитие. И следствия для этого тоже разные. Одно дело, когда по медицинским причинам этот ребенок может получать те или иные препараты, улучшающие эти способности обучения; другое дело, было считать, что это врожденное заболевание, которое не подвергается терапии после рождения. Другая неожиданная вещь, которая постепенно стала выясняться в расшифровке этих каскадов, что они жутко, действительно, напоминают по своим составным частям те клеточные процессы, которые происходят во время дифференцировки нервных клеток в развивающемся мозге. Они используют часто одни и те же молекулы сигнальные, причем, некоторые из этих молекул вначале были открыты при развитии, а потом, оказалось, как, например, различные нейротрофины, что они являются сигнальными молекулами и в моменты обучения. А другие молекулы, например, глютамат и энметилдуеспартатные рецепторы, которые принимают его, вначале исследовались в связи с обучением, а потом оказалось, что они играют критическую роль и во время, зависимое от активности стадии установления нервных связей в развитии. Точно также касалось и различных вторичных мессенджеров протеинкиназ, и, наконец, транскрипционных факторов и генов-мишеней. В результате мы получаем картину, что, когда мы смотрим на развитие и обучение, мы видим очень сходные молекулярные каскады. Это означает, что каждый эпизод развития очень напоминает эпизод обучения, или, что во взрослом мозге процессы развития никогда не заканчиваются. Каждый акт познания для нас – это маленький эпизод морфогенеза и следующего развития. Но обратите внимание –какой? - под когнитивным контролем, в отличие оттого, что происходит во время эмбрионального развития. Иначе говоря, наши знания, наша психика, наш разум, определяя процессы приобретения новых знаний, являются также триггерами и для дифференцировки клеток, хранящих эти знания. И, наконец, еще одно важное следствие. То, что память имеет молекулярные механизмы и многие из них связаны с процессами, происходящими не между клетками, а внутри клетки, когда сигнал передается от мембраны геному, означает, что кроме психотропных препаратов, которые появились в психиатрии в 50-х годах и способны действовать на передачу сигналов между нервными клетками, которые способны регулировать наше восприятие, эмоции, боль, поведение и так далее. А в перспективе у нас появится, и начинают появляться мнемотропные препараты, которые обладают совершенно другим эффектом. Поскольку они действуют и должны будут действовать на процессы, происходящие уже после переработки информации в нервных сетях, связанных только с их хранением, мы не заметим их эффектов на наше поведение, они не будут иметь побочных эффектов возбуждения, торможения, изменения процессов нашего восприятия или внимания. Но они способны будут модулировать процессы запоминания информации на долгое время. И такие препараты сейчас ищутся. Таким образом, вопросы молекулярной биологии памяти, возникшие из исследований биологических основ хранении информации в мозге, привели к следующим решениям: что формирование долговременной памяти основано на активации универсального каскада ранних и поздних генов, ведущей к перестройке обучающегося нейрона, его молекулярного, белкового фенотипа. Мы также знаем из исследований последних лет, то, о чем я не говорил пока, что хранение памяти на протяжении жизни осуществляется за счет эпигенетических перестроек, то есть, изменяется состояние хроматина нервных клеток. Изменяется состояние эпигенетической памяти у нейрона, состояние дифференцировки клетки, хранящееся в результате обучения возможно также долго, как состояние дифференцировки клетки, сохраняющее ее свойства нервной клетки определенного типа в момент развития. Вопрос: Насколько конечная наша память? Ответ: Никакие из экспериментальных попыток определить объем и пределы памяти не приводили к лимитам. Например, в одном из экспериментов, проведенным канадским психологом Стенлингом, исследовалось, сколько лиц способны запомнить испытуемые студенты. И им показывали разные фотографии с интервалом коротким, а потом, через некоторые время, показывая две фотографии, просили узнать, какая из них показывалась, а какая является новой? Оказалось, что первое, что точность воспроизведения высока и не зависит от объема, то есть, все было ограничено только утомляемостью студентов. До 12 тысяч фотографий, например, воспроизводилось с точностью до 80 процентов. Обратите внимание, здесь, конечно, важно, что делалось, здесь была память на узнавание, а не активное воспроизведение. Но, тем не менее, это другая форма памяти.
Рецепт мозга выглядит так: 78% воды, 15% жира, а остальное — белки, гидрат калия и соль. Нет ничего более сложного во Вселенной из того, что мы знаем и что сопоставимо с мозгом вообще. Прежде чем перейти непосредственно к теме, как интернет изменил наш мозг, я расскажу, исходя из современных данных, про то, как мозг учится и как он меняется.
Можно сказать, что сейчас началась мода на исследования мозга и сознания. Особенно сознания, хотя это опасная территория, потому что никто не знает, что это такое. Худшее, а оно же и лучшее, что можно по этому поводу сказать, это что я знаю, что я есть. Это на английском называется first firsten experience, то есть впечатления от первого лица. Это то, мы надеемся, чего нет почти ни у каких животных и пока нет у искусственного интеллекта. Однако я вечно пугаю всех тем, что недалеко то время, когда искусственный интеллект осознает себя как некую индивидуальность. В этот момент у него появятся свои планы, свои мотивы, свои цели, и, я вас уверяю, мы не будем входить в этот смысл. Об этом, конечно, понятно, снимаются фильмы и т. д. Помните «Превосходство» с Джонни Деппом, о том, как человек, умирая, подключил себя к сети? На премьере этого фильма в Петербурге я во время показа услышала за спиной, как один человек другому говорит: «Сценарий писала Черниговская».
Тема мозга стала популярной, люди стали понимать, что мозг — это загадочная мощная вещь, которую по недоразумению мы почему-то называем «мой мозг». Для этого у нас нет абсолютно никаких оснований: кто чей — это отдельный вопрос.
То есть он оказался у нас в черепной коробке, в этом смысле мы можем называть его «мой». Но он несопоставимо более мощный, чем вы. «Вы хотите сказать, что мозг и я — это разное?» — спросите вы. Отвечаю: да. Власти над мозгом мы не имеем, он принимает решение сам. И это ставит нас в очень щекотливое положение. Но у ума есть одна уловка: мозг сам все решения принимает, вообще все делает сам, но посылает человеку сигнал — ты, мол, не волнуйся, это все ты сделал, это твое решение было.
Как вы думаете, какое количество энергии потребляет мозг? 10 Ватт. Я даже не знаю, есть ли такие лампочки. Вероятно, в холодильнике. Лучшие из мозгов в лучшие из своих креативных мгновений потребляют, скажем, 30 Ватт. Суперкомпьютеру нужны мегаватты , настоящие мощные суперкомпьютеры потребляют энергию, которая нужна для электрификации небольшого города. Из этого следует, что мозг работает каким-то совершенно другим способом, нежели компьютер. Это наталкивает нас на мысли о том, что, если бы мы узнали все-таки, как он действует, это бы повлияло на все сферы нашей жизни, включая даже энергетическую — можно было бы пользоваться меньшим количеством энергии.
В прошлом году все компьютеры мира сравнялись по производительности с одним человеческим мозгом. Вы понимаете, какую длинную дорогу проделала эволюция мозга? Неандертальцы по прошествии некоторого времени превратились в Канта, Эйнштейна, Гете и дальше по списку. За существование гениев мы платим огромную цену. Нервные и психические расстройства выходят на первое место в мире среди болезней, они начинают опережать по количеству онкологию и сердечно-сосудистые заболевания, что являет собой не только вообще ужас и кошмар, но, кроме всего прочего, очень большое динамическое бремя для всех развитых стран.
Мы хотим, чтобы все были нормальными. Но норма — это не только то, что упирается в патологию, но и то, что упирается в другую патологию с противоположной стороны — гениальность. Потому что гениальность — не норма. И, как правило, эти люди дорогой ценой свою гениальность оплачивают. Из них огромный процент людей, которые либо спиваются, либо с собой кончают, или шизофрения, или что-нибудь у них непременно есть. И это огромная статистика. Это не бабушкины разговоры, на самом деле так.
В чем разница между мозгом и компьютером
Мы рождаемся с мощнейшим компьютером в голове. Но в него надо установить программы. Какие-то программы в нем стоят уже, а какие-то туда нужно закачать, и вы качаете всю жизнь, пока не помрете. Он качает это все время, вы все время меняетесь, перестраиваетесь. За те минуты, которые мы сейчас говорили, мозг всех нас, мой, разумеется, тоже, уже перестроился. Главная работа мозга — учиться. Не в узком, банальном смысле — вроде знать, кто такой Драйзер или Вивальди, а в самом широком: он поглощает информацию все время.
В нас больше ста миллиардов нейронов. В разных книжках разные цифры приведены, да и как их сосчитаешь всерьез. У каждого из нейронов, в зависимости от типа, может быть до 50 тысяч связей с другими частями мозга. Если кто умеет считать и сосчитает, он получит квадриллион. Мозг — это не просто нейронная сеть, это сеть сетей, сеть сетей сетей. В мозге 5,5 петабайт информации — это три миллиона часов просмотра видеоматериала. Триста лет непрерывного просмотра! Это ответ на вопрос, не перегрузим ли мы мозг, если мы будем потреблять «лишнюю» информацию. Мы его можем перегрузить, но не «лишней» информацией. Для начала, что такое информация для самого мозга? Это не только знания. Он занят движениями, занят перемещением калия и кальция через клеточную мембрану, тем, как работают почки, что делает гортань, как меняется состав крови.
Мы знаем, конечно, что в мозгу есть функциональные блоки, что есть какая-то локализация функций. И мы думаем, как дурачки, что если мы делаем языковую работу, то в мозгу будут активированы зоны, которые заняты речью. Так вот нет, не будут. То есть они будут задействованы, но остальные участки мозга тоже будут принимать в этом участие. Внимание и память в этот момент будут работать. Если задание зрительное, значит, зрительная кора тоже будет работать, если слуховое — то слуховая. Ассоциативные процессы тоже всегда будут работать. Одним словом, во время выполнения какой-либо задачи в мозге не активируется какой-то отдельный участок — мозг всегда работает весь. То есть участки, которые за что-то отвечают, вроде бы есть, и в то же время их как бы нет.
У нашего мозга иначе организована память, нежели у компьютера — она организована семантически. То есть, скажем, информация о собаке вовсе не лежит в том месте, где собрана наша память о животных. Например, вчера пес опрокинул чашку кофе на мою желтую юбку — и навсегда у меня собака этой породы будет ассоциироваться желтой юбкой. Если я в каком-нибудь простом тексте напишу, что такая собака у меня ассоциируется с желтой юбкой, мне поставят диагноз слабоумие. Потому что по земным правилам собака должна находиться среди других собак, а юбка — рядом с кофточкой. А по правилам божественным, то есть мозговым, воспоминания в мозгу лежат где хотят. Для того чтобы вы в компьютере что-нибудь нашли, вы должны указать адрес: папка такая-то, файл такой-то, а в файле набрать ключевые слова. Мозгу тоже нужен адрес, но он указывается совсем другим способом.
В нашем мозгу большинство процессов идет параллельно, в то время как компьютеры имеют модули и работают сериально. Нам лишь кажется, что компьютер выполняет много работ одновременно. На самом деле он просто очень быстро скачет с задачи на задачу.
Кратковременная память у нас организована не так, как в компьютере. В компьютере есть «железо» и «софт», а в мозгу hardware и software нераздельны, это какая-то смесь. Можно, конечно, решить, что hardware мозга — это генетика. Но те программы, которые наш мозг качает и устанавливает в себя всю жизнь, через некоторое время становятся железом. То, чему вы научились, начинает влиять на гены.
Мозг не живет, как голова профессора Доуэля, на тарелке. У него есть тело — уши, руки, ноги, кожа, потому он помнит вкус губной помады, помнит, что значит «чешется пятка». Тело является его непосредственной частью. У компьютера этого тела нет.
Как виртуальная реальность меняет мозг
Если мы сидим все время в интернете, то появляется то, что в мире признано болезнью, а именно компьютерная зависимость. Ее лечат те же специалисты, которые лечат наркоманию и алкоголизм, и вообще разные мании. И это правда настоящая зависимость, а не просто пугалка. Одна из неприятностей, возникающая при компьютерной зависимости, — лишение социального общения. У таких людей не разрабатывается то, что сейчас считается одной из последних (и то ускользающих) привилегий человека по сравнению со всеми другими соседями по планете, а именно способности строить модель психики другого человека. На русском языке нет хорошего термина для этого действия, по-английски это называется theory of mind, что часто по-идиотски переводится как «теория ума» и ничего общего с этим не имеет. Но на самом деле это означает способность посмотреть на ситуацию не своими глазами (мозгом), а глазами другого человека. Это основа коммуникации, основа обучения, основа сопереживания, эмпатии и т. д. И это настройка, которая появляется, когда человека учат этому. Это чрезвычайно важная вещь. Те люди, у которых эта настройка отсутствует полностью, — больные аутизмом и пациенты с шизофренией.
Сергей Николаевич Ениколопов, большой специалист по агрессии, говорит: ничто не заменит дружеский подзатыльник. Он глубоко прав. Компьютер покорен, его можно выключить. Когда человек уже всех «переубивал» в интернете, подумал, что надо пойти котлету съесть, выключил компьютер. Включил — а они опять живые там бегают. Такие люди лишаются навыка социального общения, они не влюбляются, они не знают, как это делать. И вообще беда с ними происходит.
Компьютер — это хранилище внешней информации. А когда появились внешние носители информации, началась человеческая культура. До сих пор идут споры: кончилась биологическая эволюция человека или нет. И, между прочим, это вопрос-то серьезный. Генетики говорят, кончилась, потому что все остальное, что в нас развивается, — это уже культура. Мое возражение генетикам такое: «А вы откуда знаете, если не секрет?» Мы сколько живем на планете? Значит, даже если забыть про культуру вообще, то люди современного типа живут 200 тысяч лет. Муравьи, например, живут 200 миллионов лет, по сравнению с ними наши 200 тысяч лет — это миллисекунда. А когда наша культура началась? Хорошо, 30 тысяч лет назад, я согласна даже на 50, на 150 тысяч, хотя этого не было. Это вообще мгновение. Давайте проживем хотя бы еще миллион лет, тогда и посмотрим.
Хранилище информации становится все более и более сложным: все эти облака, в которых висят наши данные, видеотеки, кинотеки, библиотеки, музеи растут каждую секунду. Что с этим делать, никто не знает, потому что эту информацию невозможно переработать. Количество статей, связанных с мозгом, превышает 10 миллионов — их просто нельзя прочесть. Каждый день штук десять выходит. Ну, и что мне делать теперь с этим? Доступ к этим хранилищам становится все более сложным и дорогим. Доступ — это не читательский билет в библиотеку, а образование, которое человеку дают, и представление о том, как эту информацию добыть и что с ней сделать. А образование становится все более длительным и все более дорогим. Неважно, кто платит: сам студент или государство, или спонсор — не в этом дело. Оно объективно очень дорогое. Поэтому мы избежать контакта с виртуальной средой уже не можем. Мы оказались в мире, который не просто целиком из информации состоит — это жидкий мир. Это не просто метафора, в ходу термин fluid world. Жидкий потому, что один человек может быть представленным в десяти лицах, в десяти никнеймах, при этом мы не знаем, где он находится. Более того, знать не хотим. Какая разница, в Гималаях он сидит в данный момент, в Перу или в соседней комнате, или он вообще нигде не сидит и это симуляция?
Мы оказались в мире, который стал непонятным объектом: неизвестно, кем он населен, все ли в нем живые люди или нет.
Мы считаем: как хорошо, что у нас есть возможность дистанционного обучения — это ведь доступ ко всему на свете! Вот только такое обучение требует очень тщательного отбора того, что брать, а что не брать. Вот история: я недавно купила авокадо, собираясь сделать соус гуакамоле, и забыла, как его делать. Что туда класть надо? Можно его вилкой, например, помять или блендером обязательно? Я, естественно, лезу в «Гугл», полсекунды — получаю ответ. Понятно, что это неважная информация. Если мне интересно будет узнать, какая грамматика была у шумеров, последнее место, куда я полезу, будет «Википедия». Значит, я должна знать, где искать. Вот тут-то перед нами встает вопрос, неприятный, но важный: насколько цифровые технологии меняют нас самих?
В чем проблема «гугления» и онлайн-образования
Любое обучение стимулирует наш мозг. Даже идиотическое. Под словом «обучение» я не имею в виду сидение в классе и чтение учебников, я имею в виду, любая работа, которая делается мозгом и которая сложна ему, данному мозгу. Искусство передается от мастера к ученику, от личности к личности. Нельзя учиться кулинарии по книжке — ничего не выйдет. Для этого нужно стоять и смотреть, что и как делает другой. У меня есть чудный опыт. Я была в гостях у приятеля, и его мать сделала пирожки, которые едят только на небесах. Я не понимаю, как это можно было испечь. Я ей говорю: «Продиктуйте мне, пожалуйста, рецепт», что не говорит о моем уме. Она мне продиктовала, я это все записала, исполнила точно… и выбросила на помойку все! Есть было невозможно. Вкус к чтению сложной, интересной литературы невозможно привить дистанционно. Человек идет учиться искусству к конкретному мастеру для того, чтобы сесть на интеллектуальную иглу и драйв получить. Есть много факторов, которые электроны не передают. Даже если эти электроны передаются в формате видеолекции, все равно не то. Пожалуйста, пусть 500 миллиардов человек получит это дистанционное обучение. Но я хочу, чтобы сотня из них получила обычное образование, традиционное. Мне сказали на днях: принято решение, что дети скоро вообще не будут писать рукой, а будут только на компьютере печатать. Письмо — мелкая моторика не просто для рук, это моторика правильного места, которое, в частности, связано с речью и с самоорганизацией.
Есть некоторые правила, которые касаются когнитивного и креативного мышления. Одно из них — нужно снять когнитивный контроль: перестать оглядываться и бояться ошибок, не смотреть, как что делают соседи, перестать себя корить: «Наверное, я этого не могу делать, в принципе не могу сделать, не стоит и начинать, я недостаточно подготовлен». Пусть мысли текут, как текут. Они сами притекут туда, куда надо. Мозг не должен быть занят вычислительной работой, как калькулятор. В некоторых фирмах, которые могут себе это позволить (я знаю, что в Японии такие есть), на работу нанимают чумового человека, абсолютного хиппи по поведению. Он всем мешает, ненавидит всех, получает деньги ни за что, приходит не в костюме, как положено, а в каких-то драных джинсах. Он садится, где не надо, все опрокидывает, он курит, где никому не разрешено, а ему разрешено, вызывает мощнейшую негативную реакцию. А потом внезапно говорит: «Знаете, это надо сюда, а это сюда, а это сюда». Результат — прибыль 5 миллиардов.
Среднее число запросов в Google в 1998 году было 9,8 тысячи, сейчас их 4,7 триллиона. То есть вообще дикое количество. И мы наблюдаем то, что сейчас называется Google-эффект: мы сели на иглу приятности очень быстрого добывания информации в любой момент. Это ведет к тому, что у нас портится разного вида память. Рабочая память становится хоть и неплохой, но очень короткой. Google-эффект — это то, что получается, когда мы ищем at our fingertips, то есть как бы пальцем ткнул, вот оно — полезло. В 2011 году был проведен эксперимент, опубликованный в журнале Science: было доказано, что студенты, которые имеют постоянный и быстрый доступ к компьютеру (а сейчас это все, потому что планшеты у всех), могут запоминать гораздо меньшее количество информации, чем те, кто был студентом до этой эры. Это значит, что мозг с тех времен изменился. Мы храним в долговременной компьютерной памяти то, что должны были бы хранить в наших мозгах. Это значит, что наш мозг другой. Сейчас все идет к ому, что он становится придатком к компьютеру.
Мы зависим от какого-то тумблера, к отключению которого мы окажемся совершенно неподготовленными. Представляете, как высока наша степень зависимости от него? Чем больше «Гугла», тем меньше мы видим в нем «Гугла» — мы полностью ему доверяем. А вы с чего взяли, что он вам не врет? Вы, конечно, можете мне возразить на это: а с чего я взяла, что мне мозг мой не врет. И тут я замолкаю, потому что ни с чего не взяла, врет и мозг.
Полагаясь на интернет-технологии, на виртуальные миры, мы начинаем терять себя как личности. Мы уже не знаем, кто мы есть, потому что из-за никнеймов мы не понимаем, с кем общаемся. Может быть, вы думаете, что общаетесь с разными людьми, а на деле человек один вместо восьми имен, а то и вместо тридцати. Я не хочу быть воспринята как ретроград — я сама в компьютере провожу дикое количество времени. Недавно я купила себе планшет, и я себя спрашиваю: какого черта, почему я все время у них на игле, почему они мне подсовывают то Windows такой-то версии, то другой? Зачем я свои драгоценные клеточки — серенькие, беленькие, всех цветов — должна тратить на удовлетворение амбиций каких-то интеллектуальных уродов, которые технически хорошо подготовлены? Других вариантов, однако, нет. Пожалуй, на этой ноте и закончу.
Если бы ИИ наделили чувствами, это был бы самый быстрый суицид среди условно живых организмов. Он слишком умный.
Я что-то пропустила в новостях и ИИ уже создан? И какой у вас критерий для определения "умный"? Быстро считает и много "помнит" - еще не умный.. Про суицид -согласна.
Предложение в вашем предшествующем сообщении построено так, как будто ИИ уже создали, только чувствами не наделили. Потому и уточняю, сама не люблю много писать ) и опускаю много слов, которые следовало бы сказать, надеясь на понимание.
Не знаю, как выглядит подсознание компьютера и видят ли электроовцы сны от своих остаточных токов. Не поймите буквально.
Вы же пытаетесь намекнуть мне, что где-то там, в прекрасном недалеком, овец пытали остаточным электротоком. Чтобы выведать великую тайну компьютерного подсознания.
Намёк был на "Блейдраннера", фантастический фильм об андроидах- репликантах. Скорей всего, lego фантастику не любит, на что имеет полное право. А овец пытать не будем.
""Я привожу студентам такой пример. Если мы ставим карандашом точку на листе – то это точка. А если мы смотрим на нее через лупу, то она уже становится какой-то шершавой. А если мы возьмем электронный микроскоп, то даже непонятно, что мы там увидим. Это ситуация, в которой мы сейчас оказались. Еще полшага - и нам удастся описывать мозг с точностью до одного нейрона. И что? Абсолютно не нужно описывать все нейроны. Это бесполезно. Была одна передача, которую вел мой приятель, астроном. И когда я рассказывала про мозг и про то, сколько в нем всего творится, я сказала, что есть около 140 млрд. нейронов и у каждого – более 10000 связей. Он спросил, отдаю ли я себе отчет, что это за цифра. И сказал, что это больше, чем звезд во Вселенной. Предположим, что мы опишем, что каждая из этих связей делает. Но нам это не нужно. И мы оказываемся в ситуации, когда есть огромные горы фактов и миллиметры объяснений. Должен появиться гений, который сможет на это посмотреть вообще по-другому. Если признать, что сознание – это в первую очередь осознание, то мы наталкиваемся на огромный разрыв между относительно хорошо изученными психофизиологическими процессами и фактически неизученным осознанием и пониманием. Мы даже не можем сказать, что это такое.""
""Давайте будем смотреть «внутрь себя». Один из двух нобелевских лауреатов, которые открыли двойную спираль ДНК, Ф.Крик, в последние годы очень серьезно занимался сознанием. И он пишет, что интроспекция обманывает нас на каждом шагу. И это нам не помогает. Что делать? Еще одна вещь, которая меня расстраивает в связи с мозгом – это его самодостаточность. Он делает, что хочет. Похоже, что ему не нужен внешний мир. Дальше возникает вопрос, кто кому подчиняется? Мы мозгу, или мозг нам? Есть данные, из которых следует, что нейронная сеть обладает собственной свободой воли. Если снимать (фиксировать) функциональные процессы, которые идут в мозгу, когда человек должен принимать какое-то решение, простое решение, мозг принимает это решение за 20-30 секунд до того, как человек об этом узнает.
Борис Долгин: В каком смысле узнает?
Татьяна Черниговская: Мозг дает сигнал субъекту о том, что он, человек, якобы принял это решение самостоятельно. Это довольно страшно. Я думаю, что все зависит от того, какие решения. Если принимается решение «жениться – не жениться», - это другое. А мелкие решения связываются с т.н. «самостью». А она определяется как транспарентность тела, или духовного и телесного в человеке. Это восходит к Аристотелю и Фоме Аквинскому, которые писали, что душа есть форма тела. Но отношение к этому очень различно в разных культурах, от полного отрицания такой самости, например, в Махаяне, до трактовки ее как результата личного опыта в понимании Лютера. Самость – это функция, и она не всегда включается. Говорят, что характеристикой развитого сознания является рефлексия, я бы сказала так. А с чего мы взяли, что все, принадлежащие к нашему биологическому виду этим обладают? Я постоянно вижу множество людей, которые к никакой рефлексии не способны. Этим, конечно, не обладают дети. Но и взрослые тоже. Так что рефлексия не всегда есть. Это значит, что есть некий разрыв между происходящим, нашим осознанием этого и оценкой.
Примак, специалист, который в частности занимался поведением высших приматов, пишет: «Возникновение языка не вяжется с эволюцией». Хайдеггер писал: «Язык – это средство борьбы со смертью». Есть замечательные ученые, которые говорят, что «Язык – это движение в сторону от природы». Язык обеспечивает нам нечто, что может передать достижения нашей жизни другим, а не закрывает все смертью. А природе человеческий язык не нужен. Я предлагаю договориться, что здесь под языком мы понимаем именно человеческий язык со всеми его свойствами, сложной организацией и т. д. Если считать языком любую знаковую систему, нам очень трудно будет вести разговор. Ведь такой язык есть у всех живых существ. Я говорю именно о нашем языке. Его функцией является не только коммуникация. Ведь она возможна и без него, о чем свидетельствуют миллионы других существ, живущих на планете. Идет бесконечный спор: «Природа - против жизненного опыта». Хебб, крупнейший специалист по мозгу предлагал называть нейрофизиологические структуры компетентными, расшифровывая аббревиатуру CNS. Согласитесь, это довольно страшное слово.
И все же спор идет бесконечно. И он идет не между слабыми. Споры о языке идут именно между сильными сторонами, у каждой из которых есть тонны аргументов. К чему сводится этот спор? В итоге он сводится к следующему. Есть все жители этой планеты, потом есть некий провал. И тогда начинается человек. Есть ли этот провал? Если он есть, значит люди действительно - вообще другие. Что это значит? Другие – это кто? В августе 2006-го года были опубликованы исследования, в рамках которых сравнивались геномы человека и шимпанзе. Те, кто этим занимались, пытались найти участки ДНК, в которых за 5 млн. лет произошли такие сильные изменения, которые отдалили нас от шимпанзе. Нашли несколько таких участков. В этих участках темпы изменения были существенно выше, чем в среднем по геному. Их оказалось 49. Я не генетик. Поэтому эту информацию комментировать научно я не возьмусь. Причем в некоторых участках изменения происходили в 70 раз быстрее, чем в среднем. Это огромная цифра. Почему такое ускорение произошло?""
Невиданное дело.. Узнавание - это физиологическая функция .. Если эта область повреждена в результате воздействия.. Прощайте друзья .. прощай те папа мама... прощайте детки и родимый город-дом ... Всего этого больше нет.. Всё чем ты так дорожил и что так лелеял.. Устраняется одним щелчком...мышки..
Вот уж тут действительно страшно.. И не до размышлений о душе..личности...уме и боге..
Но эта нейро-функция.. мозга может также и ошибочно потом включиться.. И вы будете узнавать тех.. кто не будет узнавать вас.. Пожалуй про это вам лучше расскажут психиатры... Но удел вас будет печален - Психушка..
Так что если вы думаете .. что от вас ...вашей воли и разума чего то зависит То вам пожалуй пора сорвать стоп-кран.. И приглядеться-прислушаться В те многочисленные случаи.. что имели и имеют место быть.. в широком доступе..
А вот и вывод: То что вы считаете Нашей (Своей) Реальностью Не более чем Игровая Заставка... Графический 5D Антураж ...
Александр Иванович Введенский, психолог и философ, профессор Петербургского университета, в работе «Психология без всякой метафизики» (1914 г) писал, что «роль психики в системе материальных процессов регуляции поведения абсолютно неуловима и не существует никакого мыслимого моста между деятельностью мозга и областью психических или душевных явлений, включая Сознание».
Николай Иванович Кобозев (1903-1974), видный советский ученый-химик, профессор МГУ, в монографии «Время» говорит совершенно крамольные для своего воинственно-атеистического времени вещи. Например, такие: «ответственными за процессы мышления и памяти не могут быть ни клетки, ни молекулы, ни даже атомы»; «человеческий разум не может быть результатом эволюционного перерождения функций информации в функцию мышления. Эта последняя способность должна быть нам дана, а не приобретена в ходе развития»; «акт смерти есть отрыв временного «клубка» личности от потока текущего времени. Этот клубок потенциально бессмертен…».
Еще одно авторитетное и уважаемое имя — Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (1877-1961), выдающийся хирург, доктор медицинских наук, духовный писатель и архиепископ. В 1921 году в Ташкенте, где Войно-Ясенецкий работал хирургом, будучи при этом священнослужителем, местное ЧК организовало «дело врачей». Один из коллег хирурга профессор С. А. Масумов вспоминает о суде следующее:
«Тогда во главе ташкентского ЧК стоял латыш Я. Х. Петерс, решивший сделать суд показательным. Великолепно задуманный и отрежиссированный спектакль пошел насмарку, когда председательствующий вызвал в качестве эксперта профессора Войно-Ясенецкого:
— Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?
На самом деле святой Патриарх-исповедник Тихон, узнав о том, что профессор Войно-Ясенецкий принял священный сан, благословил ему продолжать заниматься хирургией. Отец Валентин не стал ничего объяснять Петерсу, а ответил:
— Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей Вы, гражданин общественный обвинитель?
Зал встретил удачный ответ хохотом и аплодисментами. Все симпатии были теперь на стороне священника-хирурга. Ему аплодировали и рабочие, и врачи. Следующий вопрос, по расчетам Петерса, должен был изменить настроение рабочей аудитории:
— Как это Вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве Вы его видели, своего Бога?
— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.
Колокольчик председателя потонул в долго не смолкавшем хохоте всего зала. «Дело врачей» с треском провалилось».
Валентин Феликсович знал, о чем говорил. Несколько десятков тысяч операций, проведенных им, в том числе и на головном мозге, убедили его: мозг не является вместилищем ума и совести человека. Впервые такая мысль пришла к нему в молодости, когда он… разглядывал муравьев.
Известно, что муравьи не имеют мозга, но при этом никто не скажет, что они лишены разума. Муравьи решают сложные инженерные и социальные задачи — по строительству жилья, выстраиванию многоуровневой социальной иерархии, воспитанию молодых муравьев, консервации пищи, защите своей территории и так далее. «В войнах муравьев, не имеющих головного мозга, явно обнаруживается преднамеренность, а следовательно и разумность, ничем не отличающаяся от человеческой», — замечает Войно-Ясенецкий. Неужели для того, чтобы себя осознавать и вести себя разумно, мозг совсем не требуется?
Позднее, имея уже за плечами многолетний опыт хирурга, Валентин Феликсович неоднократно наблюдал подтверждения своим догадкам. В одной из книг он рассказывает об одном из таких случаев: «У молодого раненого я вскрыл огромный абсцесс (около 50 см³ гноя), который, несомненно, разрушил всю левую лобную долю, и решительно никаких дефектов психики после этой операции я не наблюдал. То же самое я могу сказать о другом больном, оперированном по поводу огромной кисты мозговых оболочек. При широком вскрытии черепа я с удивлением увидел, что почти вся правая половина его пуста, а все левое полушарие мозга сдавлено, почти до невозможности его различить».
В своей последней, автобиографической книге «Я полюбил страдание…» (1957 г), которую Валентин Феликсович не написал, а надиктовал (в 1955 году он полностью ослеп), звучат уже не предположения молодого исследователя, а убеждения опытного и мудрого ученого-практика: 1. «Мозг — не орган мысли и чувств»; и 2. «Дух выступает за пределы мозга, определяя его деятельность, и все наше бытие, когда мозг работает как передатчик, принимая сигналы и передавая их к органам тела».
"В организме есть что-то, что может отделиться от него и даже пережить самого человека"
А теперь обратимся к мнению человека, непосредственно занятого изучением мозга — нейрофизиологу, академику Академии медицинских наук РФ, директору Научно исследовательского института Мозга (РАМН РФ), Наталье Петровне Бехтеревой:
«Гипотезу о том, что мозг человека лишь воспринимает мысли откуда-то извне, я впервые услышала из уст нобелевского лауреата, профессора Джона Экклза. Конечно, тогда это показалось мне абсурдным. Но потом исследования, проводимые в нашем Санкт-Петербургском НИИ мозга, подтвердили: мы не можем объяснить механику творческого процесса. Мозг может генерировать лишь самые простые мысли типа, как перевернуть страницы читаемой книги или помешать сахар в стакане. А творческий процесс — это проявление совершенно нового качества. Как верующий человек, я допускаю участие Всевышнего в управлении мыслительным процессом».
Когда Наталью Петровну спросили, может ли она, недавний коммунист и атеист, на основании многолетних результатов работы института мозга, признать существование души, она, как и подобает настоящему ученому, совершенно искренне ответила:
«Я не могу не верить тому, что слышала и видела сама. Ученый не имеет права отвергать факты только потому, что они не вписываются в догму, мировоззрение… Я всю жизнь изучала живой мозг человека. И так же, как и все, в том числе и люди других специальностей, неизбежно сталкивалась со «странными явлениями»... Много можно объяснить уже сейчас. Но не все... Я не хочу делать вид, что этого нет… Общий вывод наших материалов: какой-то процент людей продолжает существование в другой форме, в виде чего-то отделяющегося от тела, чему бы я не хотела давать другое определение, чем «душа». Действительно, в организме есть что-то, что может отделиться от него и даже пережить самого человека».
А вот еще одно авторитетное мнение. Академик Петр Кузьмич Анохин, крупнейший физиолог XX века, автор 6 монографий и 250 научных статей, в одной из своих работ пишет: «Ни одну из «мыслительных» операций, которые мы приписываем «разуму», до сих пор не удалось прямо связать с какой-то частью мозга. Если мы в принципе не можем понять, как именно психическое возникает вследствие деятельности мозга, то не логичнее ли думать, что психика вообще не есть по своей сущности функция мозга, а представляет проявление каких-то иных — нематериальных духовных сил?»
Еще в XVII веке Рене Декарт писал о «животных духах», перемещающихся по порам в мозге человека. Когда животный дух проходит по одному и тому же пути несколько раз, этот путь становится для него все более проходимым. Человек пытается что-нибудь вспомнить — и дух легче проходит через поры знакомой дорогой. Фактически Декарт был близок к описанию того, что современная наука называет следами памяти (traces of memory). Речь идет о временных связях в коре головного мозга, формирующихся при запоминании. Рене Декарт Французский математик, физик, физиолог и философ.
Получается, постановка проблемы в сфере исследований научения в современной нейронауке почти не отличается от сформулированной в XVII веке. Чтобы понять процесс формирования навыков, последователям Декарта нужно было изучить свойства пор, по которым ходят духи, узнать специфику их структуры, разобраться с механизмом проницаемости. Современная наука продолжает тот же курс, только вопросы формулирует в новых терминах: вместо духов бегают импульсы нейронов, проникающие не через поры, а через синапсы. Какие синапсы являются обучающими, а какие — обучаемыми? В каких структурах мозга больше таких синапсов? За счет чего они становятся более проходимыми?
Специализация нейронов и модификация памяти В наиболее четком виде альтернатива декартовской парадигме в области механизмов научения была предложена в XX веке российским нейробиологом и психофизиологом Вячеславом Швырковым и лауреатом Нобелевской премии по физиологии или медицине американцем Джералдом Эдельманом. В 1987 году Эдельман написал книгу «Нейродарвинизм», в которой выдвинул теорию отбора групп нейронов. Швырков к тому времени сформулировал системно-селекционную теорию научения. Так родилась очень важная для когнитивной науки идея селекции и специализации нейронов при научении. Она сменила представление о том, что нервная система представлена сетью гомогенных элементов. Следовательно, память и обучение — это изменение весов синапсов в сети. «Нейродарвинизм» Neural Darwinism: Theory of Neuronal Group Selection
А затем стало ясно, что что все нейроны — разные, а не гомогенные элементы сети, и это надо учитывать. Еще в начале ХХ века советский физиолог Петр Анохин подчеркивал, что процессы метаболизма, скажем, нейронов человека и животного различаются, хотя и имеют общие механизмы возбудимости, основанные на изменении поляризации мембраны при проникновении в клетку нейронов ионов натрия и хлора. Это означает, что нервная система не состоит из гомогенных нейронов, что нейронные связи различны, как и степень сложности разных сетей. Мы имеем дело с морфологически похожими, но при этом все-таки разными клетками. Сегодня, изучая процессы научения, обращают внимание не только на изменение функционирования, но и на морфологию нейронов. Мы точно знаем, что человек пытается решить проблему за счет, с одной стороны, привлечения уже имеющегося у него опыта, с другой — за счет формирования нового опыта. Каждому из этих двух параллельных процессов соответствуют морфологические изменения. Динамику формирования системной специализации нейронов и механизмы модификации ранее сформированной памяти нужно рассматривать как связанные процессы.
Из новых представлений о нейронных механизмах научения есть много интересных следствий. Например, нельзя говорить, что пожилые люди обучаются хуже молодых — они просто по-другому обучаются и формируют навыки. Пожилой человек забывает что-то, потому что он не формирует новую систему решения для каждого нового случая. Он рекомбинирует старый опыт и выполняет нужную задачу, а предыдущей комбинации уже нет, знаний из памяти он извлечь не может. В молодости процесс научения развивается иначе. Когда возникает необходимость выработать новый навык, у человека заранее есть множество новых, «резервных» нейронов, приобретающих специализацию. Мы приходим к выводу, что старость нужно рассматривать не как изношенность клеток мозга, а как другой способ адаптации к изменениям, как процессы на разных этапах научения и консолидации памяти, отличающиеся от тех, что мы видим в молодом организме. «Старость нужно рассматривать не как изношенность клеток мозга, а как другой способ адаптации к изменениям, как процессы на разных этапах научения и консолидации памяти, отличающиеся от тех, что мы видим в молодом организме».
Врожденные и приобретенные навыкиКогда у человека появляется необходимость решить проблему, с которой он не сталкивался до этого, человеку необходимо сформировать новый навык, и для этого мозг выделяет группу нейронов, которые получат поведенческую специализацию. Для конкретной задачи подойдут только нейроны конкретного типа. При этом, возможно, часть нейронов (или все они) уже были как-то модифицированы в рамках предыдущего опыта решения проблем из той же области. Метафорически предположим, что мы имеем дело с треугольной проблемой. Для ее решения подбираются нейроны треугольного типа. Нейроны могут быть разными, но в любом случае они должны быть треугольной формы. Из-за разнообразия принципиально возможных вариантов треугольника нейроны индивида должны модифицироваться, чтобы стать треугольными под конкретный треугольник, с которым именно данный человек столкнулся в его индивидуальной жизни. Это приводит нас к необходимости переосмыслить проблему врожденного. Все, что обычно называется врожденным, является таковым только в том смысле, что ему предназначено быть треугольным, но неизвестно, каким именно треугольным. У каждого человека треугольники, встретившиеся в жизни, будут разными. Значит, треугольные нейроны станут неповторимо треугольными у каждого человека. Поэтому даже абсолютно врожденный тип поведения вроде сосания и дыхания проходит через индивидуализированную стадию научения, через стадию формирования этого навыка, который оказывается поэтому индивидуализированным. Когда для решения треугольной проблемы находятся треугольные нейроны, возникает необходимость сделать их конкретно треугольными. Этот процесс предполагает морфологические изменения, при которых происходит не просто возбуждение, но и перестройка синапсов — появление новых и исчезновение старых. Процесс формирования нового бутона нейронов занимает около 20–40 минут. При этом устойчивость морфологических изменений подразумевает вовлечение генетической активации нейронов. При возбуждении нейронов в течение длительного времени происходит экспрессия так называемых немедленных ранних генов. Продукты их активации (белки) вызывают экспрессию поздних морфогенетических генов, которая определяет перестроение морфологии нейронов. Нейроны становятся пригодными для решения нужной задачи. Таким образом, каждый новый поведенческий акт сопровождается формированием новой группы специализированных клеток. Она же впоследствии в основном будет отвечать за этот же поведенческий акт на протяжении всей жизни человека.
То, что процесс научения выглядит именно так, тоже ведет к любопытным выводам. Например, это означает, что человек может забыть освоенный конкретный навык (не отдавать себе отчет, что он умеет что-либо), но на самом деле навык остается с этим человеком навсегда. Или, например, мы понимаем, что у нас есть опыт, приобретенный за счет внутриутробной специализации нейронов: экспрессия ранних генов при научении происходит уже на стадии эмбрионального развития. Оказывается, внутриутробный опыт оказывает влияние на принятие решений взрослыми людьми. «У нас есть опыт, приобретенный за счет внутриутробной специализации нейронов: экспрессия ранних генов при научении происходит уже на стадии эмбрионального развития. И этот внутриутробный опыт оказывает влияние на принятие решений взрослыми людьми».Специализация и смерть нервных клеток Большая часть из обучающихся нейронов — молчащие нейроны. У нас есть большой запас таких нейронов, они активируются именно при возникновении проблемы, которую необходимо решить. При этом запас постоянно пополняется вплоть до старости (этот процесс называется нейрогенезом, и, кстати, поэтому утверждение, что нервные клетки не восстанавливаются, — миф). Активация молчащих нейронов связана с дефицитом питания и гиперактивностью мозга в процессе научения. Молчащие нейроны проходят отбор, исходя из их соответствия определенной задаче, и меняют форму. Именно так человек получает относительно сформированные новые специализации. Но навыки, сформированные до этого, не исчезают. Первоначальный опыт никогда не остается неизменным, новый опыт его модифицирует. Самый ранний опыт — внутриутробный. Самый поздний опыт — самый недавний. Сейчас мы пытаемся подступиться к вопросам о том, как соотносятся случаи специализации молчащего нейрона из запаса, случаи специализации недавно рожденных нейронов, случаи изменения нейронных структур предыдущего опыта. Нейрогенез
Нам уже удалось узнать, исследуя как импульсную, так и генетическую активность нейронов, как новые нейроны используются для формирования новых навыков. Другими авторами показано, что если искусственно заблокировать процесс нейрогенеза — а отдельные нейроны можно избирательно блокировать химическими методами, — то освоение опыта и формирование памяти основательно ухудшится. Но причины включения в освоение нового поведения одновременно и клеток запаса, и новых нейронов в целом до сих пор неясны.
Интересно, что совсем недавно удалось показать, что, помимо всех описанных выше процессов, есть еще один: оказывается, часть нейронов погибает во время научения в результате апоптоза. Часть специализированных нейронов и часть молчащих нейронов самоустраняются, чтобы дать жизнь другим. В исследованиях, проведенных совместно с нами в лаборатории нейрохимика Владимира Вячеславовича Шерстнева, было экспериментально показано, что при формировании нового навыка уровень апоптоза растет. Еще предстоит изучить, почему для части нейронов оказывается невозможным существовать при новом опыте. Апоптоз Программируемая смерть клеток.
«Во время научения часть специализированных и молчащих нейронов самоустраняются, чтобы дать жизнь другим. Нам еще предстоит изучить, почему для части нейронов оказывается невозможным существовать при новом опыте».Так как выяснилось, что общий принцип формирования навыка намного сложнее, чем это представляли раньше, стали предприниматься попытки вычислить число нейронов, изменяющихся в рамках этого процесса. Такие подсчеты велись только для нейронных процессов животных. Вероятно, эти подсчеты немного наивны, но это первые шаги. Они предполагают, что можно пройти через толщу коры головного мозга, а затем подсчитать число новых специализированных нейронов и их долю от общего числа нейронов этой области мозга. Это позволяет приблизительно узнать соотношение специализировавшихся и неспециализировавшихся нейронов во всей коре. Далее необходимо вычислить, какой процент всех этих клеток был задействован для формирования навыка в рамках конкретного поведенческого акта. Из таких исследований на животных можно сделать предположения, что нейронов для научения в течение всей жизни индивиду, в том числе человеку, по всей видимости, хватит. Культурные и социальные факторы наученияСейчас мы точно знаем, что у людей в разных культурах разные когнитивные процессы. Это связано как с нейрогенетическими особенностями наций, так и с культурным контекстом. Нейронные структуры представителей разных культур связаны с тем, что люди по-разному видят, по-разному слышат, по-разному обучаются, по-разному запоминают. Например, жителей западных стран из-за этого считают хорошими аналитиками, азиатов — холистами, то есть целостниками. Эксперименты показывают, что если попросить американца и китайца описать один и тот же объект, они подойдут к заданию по-разному. Американцы будут смотреть на объект и его важные характеристики (это можно узнать, отслеживая движение глаз), китайцы обратят внимание и на окружение объекта. Происходит это потому, что у людей из разных культур разные способы мышления и классификации. Один из известных экспериментов, иллюстрирующих эти различия, сводится к тому, что у людей разных культур спрашивают: с чем больше ассоциируется корова — с курицей или с травой? Ответы различаются, потому что люди из разных культур используют различные способы классификации. Аналитики классифицируют объекты таксономической принадлежностью к одному классу, в данном случае — к животным, холистам важнее отношение между объектами: они ассоциируют корову с ее пищей, травой. Мы самостоятельно изучали различные экономические, административные и ментальные матрицы западных и незападных стран. Как оказалось, важными факторами, влияющими на процесс научения, являются погода, связанная с ней экология, связанные с ней способы социального взаимодействия, в частности экономического, распространенные поведенческие паттерны. К тому же культурно специфична и мотивация. В зависимости от особенностей мотивации эффекты научения могут быть разными, и в разных культурах используются разные мотивации к научению. Влияние всех этих факторов на то, как люди осваивают новые навыки, действительно экспериментально можно подтвердить на уровне мозговой активности. Мой коллега Алексей Созинов недавно завершил исследование российских и финских школьников. Он показал, что в двух различных ситуациях — ситуации достижения и ситуации избегания — процесс научения происходит по-разному, притом что проблему вы можете решать одну и ту же. Соответственно, и опыт ученика внутри школы можно разделить на достигательный и избегательный. Исследования показывают, что домен избегательного опыта у нас оказывается намного богаче.
Эксперимент заключался в следующем: учеников просят решать простые школьные задачи. В одной ситуации школьники получают баллы за решенные задачи (в том случае, если они не справились с заданием, они не получают ничего). В другой — у каждого ученика имеется изначальный счет, очки с которого снимаются за неправильные решения (в случае правильного решения баллы не снимаются). Выяснилось, что научение протекает по-разному в зависимости от типа мотивации — достижение или избегание, — интерференция выглядит по-разному. Результаты таких исследований, конечно, нужно учитывать при построении школьных программ.
амая интересная проблематика, которую можно исследовать во взаимосвязи с корпоративным обучением, — взаимодействие людей в группе. Любой поведенческий акт, даже тот, который сделан в полном одиночестве, социален. Эта социальность воплощается в языке, выполняющем функцию надзора, так или иначе ограничивающего индивида. Язык в этом контексте рассматривается как специальный инструментарий для межличностного взаимодействия, для кооперации. При изучении взаимодействия людей возникают вопросы: «Когда появляется необходимость коллективного решения определенной задачи?», «Как взаимодействуют различные интеллекты внутри группы?»
Одно из нашумевших исследований, опубликованное психологами Университета Карнеги — Меллон в 2010 году, показало, что коллективный интеллект не сводится к простой сумме интеллектуальных способностей людей одной группы, занятых решением одной задачи. Эффективность решения задач зависит во многом от сочетаемости людей. Результаты таких исследований могут помочь нам разработать принципы для наиболее эффективного объединения людей в группы, для повышения коллективного интеллекта и так далее.Anita Williams Woolley et al., 2010. Evidence for a Collective Intelligence Factor in the Performance of Human Groups // Science, 330: 686-688.«Одно из нашумевших исследований, опубликованное психологами Университета Карнеги — Меллон в 2010 году, показало, что коллективный интеллект не сводится к простой сумме интеллектуальных способностей людей одной группы, занятых решением одной задачи. Эффективность решения задач зависит во многом от сочетаемости людей.» Перспективы исследованийОткрытых вопросов в нашей области тоже немало. Во-первых, все еще не до конца изучен процесс формирования специализированных нейронов в старости. Этот вопрос имеет огромное практическое значение: мы сможем лучше понять способы обучения людей в старости. Во-вторых, до сих пор непонятно, что происходит с молчащими нейронами при каждом новом витке обучения. Нужно разобраться, как обучение тому или иному поведению влияет на весь последующий путь развития человека. В-третьих, все еще неизвестно, чем по своим метаболическим потребностям различаются между собой нейроны, сформированные для различных целей (треугольные нейроны от квадратных, если продолжать сравнение). Чтобы это выяснить, нужны специальные эксперименты — изучать нейрон, подводя к нему те или иные вещества и анализируя его изменения при том или ином поведении индивида. Это поможет обнаружить метаболическую специфику разных нейронов в течение разных процессов научения. Помимо задач фундаментальной науки, важно построить мостик к прикладным возможностям от анализа нейронных механизмов в лабораториях. Потенциал применения результатов наших исследований в педагогических и воспитательных целях явно велик. Должно продолжиться изучение кросс-культурных различий, должны развиваться когнитивные нейронауки. Я верю в большие достижения cognitive neuroscientific sociology, которая должна отличаться от social neuroscience и сосредоточиться на изучении социальных и групповых аспектов, для которых нейро- выступало бы в качестве метода, а не цели.
Лу пытается такое намекнуть? Про пытки овец?...
