| | Сообщение #21 | Пн, 09.10.2017, 14:26 | | |
|
Группа: wing
Сообщений: 27470
| Так вышло, что я вспомнила о третьем, это Пауль Рё, философ-позитивист. Все же сюда размещу, так или иначе, знают Пауля Рё через Ницше.
Философия Реё представляет собой особый взгляд на человеческую психику, в частности, на феномен морали, который он исследует в своем фундаментальном сочинении «Происхождение нравственных чувств».
Во-первых, Реё пытается объяснить возникновение альтруистических чувств у человека. Во-вторых, он пытается интерпретировать процесс, который формирует альтруистические чувства, как естественный. Делая выводы из психологических наблюдений, Реё утверждает, что альтруизм является врожденным человеческим качеством, которое на протяжении веков закрепилось путём отбора.
Исследуя происхождение морали, Реё говорит о том, что человек ощущает собственные действия, давая им положительную или отрицательную оценку. Из последнего он выводит такой феномен, как угрызения совести.
Реё отвергает идею свободы воли. В его понимании это заблуждение лежит в основе развития чувства справедливости, которое возникает из двух ошибок, а именно, потому, что наказание за нанесенный ущерб выглядит как акт возмездия и потому, что люди верят в свободу воли.
Реё отклоняет метафизические объяснения добра и зла. Он говорит, что лучшие объяснения этим феноменам были предложены Дарвином и Ламарком, которые выводят моральные явления к естественным причинам. Реё утверждает, что наши нравственные чувства являются результатом изменений, которые произошли в течение многих поколений. Вслед за Ламарком, он говорит, что приобретенные привычки могут быть переданы последующим поколениям, как врожденные особенности. Как приобретенная привычка, альтруистическое поведение в конечном итоге превратилось во врожденную характеристику. Альтруистичное поведение было настолько выгодным, по мнению Реё, что в конечном итоге стало восприниматься, как нечто хорошее само по себе, независимо от его последствий для того, кто совершает подобное действие.
Ницше согласившись с методом Реё, тем не менее подверг его исследование критике, сказав, что оно слишком упрощенное и основанное на наивной утилитарной точке зрения. Назвав сочинение Реё «человечным, слишком человечным», он посоветовал автору отказаться от романтизма Вагнера и обратиться к «Réealismus»[
Сочинения Реё:
«Психологические наблюдения» (Psychologische Beobachtungen,1875).
«Происхождение нравственных чувств» (Der Ursprung der moralischen Empfindungen, 1877).
«Формирование совести» (Die Entstehung des Gewissens, 1885).
«Иллюзия свободы воли» (Die Illusion der Willensfreiheit, 1885).
«Собрание сочинений» (Gesammelte Werke 1875—1885.).
На русском нет(, есть только сканы на немецком, значит, увы.
В январе 1880 года, когда Ницше пишет цитировавшееся в начале письмо про единство творческого счастья и физической боли, «Человеческое, слишком человеческое» завершено, а в записных книжках начинает уже накапливаться материал для опубликованной спустя полтора года «Утренней зари». Для Ницше оба этих произведения относятся к одному периоду творчества, поскольку применительно к ним обоим верно то, что они на фоне сильных физических страданий подарили ему ту самую «жаждущую познания радость». «Никогда не находил я в себе столько счастья, — пишет он в Ecce homo, — как в самые болезненные, самые страдальческие времена моей жизни: стоит только взглянуть на «Утреннюю зарю» или на «Странника и его тень».
Оба произведения связаны между собой еще и тем, что в них Ницше ставит эксперимент по «переворачиванию» морали, искусства и религии, что означает — рассматривать их как феномены, не обладающие тем привилегированным доступом к истине, который приписывает им история. Четкую и вдохновляющую его формулировку основного положения своего анализа Ницше находит у своего тогдашнего друга Пауля Ре, который в отношении морали утверждал, что «моральный человек отнюдь не ближе к интеллигибельному (метафизическому) миру, чем человек физический — поскольку нет никакого интеллигибельного мира». Ницше приводит эту фразу (не полностью) в «Человеческом, слишком человеческом» и много раз еще, вплоть до Ecce homo, возвращается к ней. Однако Ницше идет еще дальше, чем Пауль Ре; не только нравственные ощущения, но и религию и искусство он вырывает из их метафизически-истинной почвы. Ре, чья книга «Происхождение нравственных ощущений» вышла в 1877 году, с восхищением признает большую смелость своего друга. «Я вижу свое собственное Я спроецированным вовне в увеличенном масштабе», — пишет он Ницше, получив первый том «Человеческого, слишком человеческого».
Ницше познакомился с Паулем Ре в 1873 году. Сын еврейского землевладельца, Ре после изучения юриспруденции обратился к философии и приехал в Базель, чтобы слушать там лекции Ницше, который был старше его всего на несколько лет. Их дружба пережила свой высший взлет зимой 1876— 1877 годов в Сорренто у Мальвиды фон Мейзенбух. Между ними развилось интенсивное сотрудничество, они читали друг другу свои рукописи, давали советы, критиковали, редактировали. Пять лет спустя, осенью 1882 года, их дружба распалась из-за любовной коллизии с Лу Саломе. После разрыва с Ницше Ре опубликовал еще несколько книг по философии морали, затем изучал медицину, занимался врачебной практикой в поместьях своего отца, — толстовец, помогавший крестьянам и слывший среди них чудаком, едва ли не святым. После смерти Ницше Ре перебрался в окрестности Зильс-Марии. Там он работал врачом, леча местных жителей. Через год после смерти Ницше он разбился во время прогулки, упав с отвесного склона. Неизвестно, было ли это несчастным случаем или самоубийством. Незадолго до того Ре признавался: «Я должен философствовать; если же у меня не будет материала для философствования, то лучше всего для меня умереть».
После разрыва Пауль Ре хотел посвятить своему бывшему другу Ницше новую книгу о «Происхождении совести», однако тот отклонил это неуместное предложение. Тем не менее Ницше никогда не отрицал полученных им со стороны Ре творческих импульсов, даже несмотря на то что впоследствии он гораздо сильнее подчеркивал различия с теоретическими позициями своего друга — вплоть до утверждения в предисловии к «Генеалогии морали», что ему едва ли доводилось читать что-либо, чему он должен был столь решительно говорить «нет», «фразе за фразой, выводу за выводом». Одобрение нашла у него принадлежащая перу Ре критика метафизических оснований морали, «нет» же относится к мнению Ре, что моралью мы обязаны альтруистической натуре человека. В противоположность этому в «Человеческом, слишком человеческом» Ницше отслеживает следы морали вплоть до сфер, далеких от морали. История морали неморальна, а в нравственных ощущениях дает о себе знать не заложенное в человеке добро, а целая долгая история культурных привычек и уложений. Физиология тоже играет роль. Тот, кто действует нравственно, может казаться себе нравственным, но в действительности, объясняет Ницше, в нас «действует» эта история тела и культуры. Как же она «действует»? Прежде всего таким образом, что расщепляет человека. Мораль, как пишет он в «Человеческом, слишком человеческом», предполагает способность к «саморасчленению». Нечто в нас отдает приказы другому нечто в нас. Существует совесть и непрекращающееся самокомментирование и самооценивание. И все же могущественная традиция говорит об «индивидууме», стало быть о неделимом ядре человека; Ницше же размышлял о расщеплении ядра индивидуума, его главное положение в этой связи гласит: «В качестве существа морального человек ведет себя не как индивидуум, а как дивидуум». Поскольку индивидуум не является единством, он также может стать ареной внутренней всемирной истории, и тот, кто исследует ее, быть может, станет «авантюристом и кругосветным путешественником того внутреннего мира, что зовется «человеком». Как Ницше.
Тема морали была пожизненной навязчивой идеей Ницше. В этих раздумьях ему открылось, что главными из всех взаимоотношений человека являются его взаимоотношения с самим собой. Человек, «дивидуум», может и должен неким образом относиться к себе. Он — не одноголосое, но многоголосое существо, приговоренное к тому, чтобы (и одновременно имеющее возможность) ставить над самим собой опыты. Поэтому индивидуальная жизнь, равно как и жизнь культур, есть череда опытов над собой. Человек — это «не установленное животное». Если человек не может установить, определить себя, то все зависит от того, как он с собой обходится. Мышление Ницше отвечает на допущение свободы, которую он при этом одновременно отрицает. Однако ему близка внутренняя многоголосица, которая ставит человека перед выбором, какому из голосов доверить принятие решений. Мы склонны рассматривать многоголосицу как богатство. Но не может ли быть по-иному? Возможно, изначально были только слабые и сильные, различавшиеся по степени однозначности своей воли и тем самым — по ее силе. Сильная воля могла склонить более слабую. Она могла приказывать. Более слабые слушались, но жало приказа застревало в них, как чужеродное тело. Оно срасталось с ними, «усваивалось». Оно становилось совестью. Быть может, так возник «дивидуум» — израненное шипами приказов, расщепленное существо, которое с трудом учится превращать страдательность послушания в одержимость приказыванием и при этом остается мучимым нечистой совестью. Он научился слушаться, теперь он должен научиться приказывать — прежде всего самому себе. Но для этого он должен иметь почтение к самому себе и открыть в себе господина. Тот, кто слишком хорошо научился послушанию, тщетно будет искать в себе инстанцию, которая достаточно смела для того, чтобы отдавать приказы. Приказы, превратившиеся во внутренний голос, не только расщепили индивидуум, но и пробудили в нем недоверие к себе. В результате этой сложной истории в конечном итоге возникло то, что более поздние столетия назовут глубинами души.
https://discours.io/expo....o-mysli
|
|
|
