- Где мы? - спросил человек. - На звездной дороге, - ответил Звездный олень. Сверкнув рогами, грациозно выгнул шею и посмотрел вперед. - Пойдем? - Конечно. Другого пути у нас нет. И они пошли рядом.
— Устала, малышка? Взять тебя на руки? — Нет, папа, нет. Пап, привези мне, пожалуйста, тайну. — А зачем тебе тайна? — Самое интересное на свете, вот! — Кто сказал? — Мама сказала. — В следующий раз ты ей ответь: самое интересное на свете — жизнь. А тайна… просто она делает интересную жизнь еще интереснее.
Толстой не знал как претворить свою теорию в жизнь..
Вот ГЛАВНОЕ в учении Толстого о ненасилии: …в каждом теле человека живет одно и то же божественное начало и что поэтому ни один человек, ни собрание людей не может иметь право нарушить это установленное соединение божественного начала с человеческим телом, то есть лишить человека жизни. Для Толстого это положение – часть учения Христа (и не только Христа, но и Будды и других великих Учителей древности). Возникает вопрос: почему у Толстого в те годы было сравнительно немного последователей. Я считаю, объяснение следующее. На вопрос: КАК привести человека к ненасилию, Толстой отвечает, как мне кажется, следующим образом: необходимо ОСОЗНАТЬ УМОМ это высокое религиозное учение. Иными словами, Толстой предлагает идти в основном через УМ И ВОЛЮ человека. Мне кажется, именно это обусловило слабое воздействие идеи ненасилия в той форме, как ее развивал Лев Толстой. Идея ненасилия была настолько парадоксальна, настолько непривычна, что во времена Толстого, да и сейчас, эту теорию многие рассматривают как проявление слабости и попытки ОТСТУПИТЬ пред морем бед, как своего рода пораженчество. Как разоружение перед насильниками и преступниками. Как бы ни был гениален сам Лев Николаевич Толстой, как бы ни была велика и истинна идея ненасилия, но такой путь ее «входа» в общественное сознание предполагал и наличие ума, и наличие воли. Иными словами Лев Толстой не предложил методики «переделки сознания человека», методики его воспитания и самовоспитания, которая могла бы стать массовой. Ведь сила ненасилия именно в его массовом характере применения. Одиночка, применяющий ненасилие, неизбежно гибнет, даже если он сознательно идет на смерть – все равно это нельзя по-настоящему назвать победой (пусть даже это будет так называемая «моральная победа», как, например, у Иисуса Христа). Толстой говорил и о другом. Он упоминал традиции ненасилия в религиозной истории России, говорил о своего рода «неформальной религии», существовавшей веками параллельно с официальным христианством, о множестве сект, проповедующих ненасилие и так далее. Также Толстой говорил и о молитве как инструменте внутренней работы человека над самим собой. Но все это, мне думается, не было главным: основой предполагалось все-таки чтение, понимание, восприятие именно работ самого Толстого – гениального, великого писателя и публициста. Однако, как мне кажется, Толстой переоценил свои силы и, наверно, вообще силу печатного слова. (с)
В своей автобиографии вождь индусских националистов М. К. Ганди (род. в 1869 г.) сообщает о том большом влиянии, которое имел на него Л. Н. Толстой в дни его молодости. По словам Ганди, чтение первого попавшегося ему сочинения Толстого его «потрясло» настолько, что все прочие книги показались ему «ничтожными в сравнении с независимостью мысли, глубокой нравственностью и искренностью» Толстого. В другом месте он еще раз отмечает: «Три современника оказали на меня сильное влияние: Райчандбай своим непосредственным общением со мной, Толстой своей книгой «Царство божие внутри вас» и Рёскин своей книгой «У последней черты» (Ганди, Моя жизнь, Соцэкгиз, 1934, стр. 90). Ганди не был последователем Толстого, о чем сам неоднократно заявлял. Расхождение с идеями Толстого особенно обнаружилось после смерти писателя, во вторую половину деятельности Ганди, когда, в целях успеха национального движения, он допускал целый ряд компромиссов и сделок с английскими властями. Однако, влияние Толстого, несомненно, сказалось в выработке тех методов «гражданского неповиновения» и «пассивного сопротивления», которые Ганди применял как в период своей борьбы за эмансипацию индусов в Южной Африке, так и впоследствии в Индии. Толстой, всегда интересовавшийся Индией — ее социальными отношениями, борьбой с британским владычеством, индусской философией и религией, — в последние годы своей жизни вел переписку с несколькими индусами, главным образом, деятелями революционного движения. За два года до переписки с Ганди Толстым была написана большая специальная статья «Письмо к индусу», впоследствии получившая широкое распространение в Индии. Из всех индусских корреспондентов Толстого Ганди оказался ему наиболее близким.
Цитата
Чем дольше я живу, и в особенности теперь, когда живо чувствую близость смерти, мне хочется сказать другим то, что я так особенно живо чувствую и что, по моему мнению, имеет огромную важность, а именно о том, что называется непротивлением, но что в сущности есть не что иное, как учение любви, не извращенное ложными толкованиями. То, что любовь, т. е. стремление к единению душ человеческих и вытекающая из этого стремления деятельность, есть высший и единственный закон жизни человеческой, это в глубине души чувствует и знает каждый человек (как это мы яснее всего видим на детях), знает, пока он не запутан ложными учениями мира. Закон этот был провозглашаем всеми, как индийскими, так и китайскими и еврейскими, греческими, римскими мудрецами мира. Думаю, что он яснее всего был высказан Христом, который даже прямо сказал, что в этом одном весь закон и пророки. Но мало этого, предвидя то извращение, которому подвергается и может подвергнуться этот закон, он прямо указал на ту опасность извращения его, которая свойственна людям, живущим мирскими интересами, а именно ту, чтобы разрешать себе защиту этих интересов силою, т. е., как он сказал, ударами отвечать на удары, силою отнимать назад присвоенные предметы и т. п. и т. п. Он знал, как не может не знать этого каждый разумный человек, что употребление насилия несовместимо с любовью, как основным законом жизни, что как скоро допускается насилие, в каких бы то ни было случаях, признается недостаточность закона любви, и потому отрицается самый закон. Вся христианская, столь блестящая по внешности, цивилизация выросла на этом явном и странном, иногда сознательном, большей частью бессознательном недоразумении и противоречии. В сущности, как скоро было допущено противление при любви, так уже не было и не могло быть любви, как закона жизни, а не было закона любви, то не было никакого закона, кроме насилия, т. е. власти сильнейшего. Так 19 веков жило христианское человечество. Правда, во все времена люди руководствовались одним насилием в устройстве своей жизни. Разница жизни христианских народов от всех других только в том, что в христианском мире закон любви был выражен так ясно и определенно, как он не был выражен ни в каком другом религиозном учении, и что люди христианского мира торжественно приняли этот закон и вместе с тем разрешили себе насилие и на насилии построили свою жизнь. И потому вся жизнь христианских народов есть сплошное противоречие между тем, что они исповедуют, и тем, на чем строят свою жизнь: противоречие между любовью, признанной законом жизни, и насилием, признаваемым даже необходимостью в разных видах, как власть правителей, суды и войска, признаваемым и восхваляемым. Противоречие это все росло вместе с развитием людей христианского мира и в последнее время дошло до последней степени. Вопрос теперь стоит, очевидно, так: одно из двух: или признать то, что мы не признаем никакого религиозно-нравственного учения и руководимся в устройстве нашей жизни одной властью сильного, или то, что все наши, насилием собираемые, подати, судебные и полицейские учреждения и, главное, войска должны быть уничтожены.
Да, уничтожены, должны быть. Смотрел недавно по Культуре о появлении первой кинокамеры в России, и вот они решили поснимать самое удивительное. Снимали прибытие Толстого на какую-то ж/д станцию, прогулку в Ясной поляне и преславутый побег от жены перед смертью. Вобщем как ,,мистер печатное слово" бегал от нового тогда явления - кино.
С другой стороны - он от неё вырвался таки, пусть под конец. А как вырвался - не стало чему сопротивляться . Как-то так я понимаю ситуацию , кино / простим -оно было довольно смешным по движению и без звука..
людям свойственно подчиняться порывам внезапным -и слава богу, и пусть - в этом и есть Жизнь , в этих терзаниях. Потому что способны на нерациональные поступки . Толстой Лев Николаевич имел право делать так как считал нужным для себя лично и внутри себя .
,,В темноте, которую не могло рассеять далекое зарево, я вдруг заметил два четвероногих силуэта – и замер. В инструкциях ни слова не говорилось о том, что на планете обитают животные. Еще одна пара четвероногих беззвучно приблизилась к первой. Я неосторожно пошевелился, панцирь звякнул, и темные силуэты стремительно скрылись в ночи. После этого случая я удвоил осторожность. Для вступления в город время, пожалуй, было не самое подходящее: глубокая ночь, пустынные улицы; мое появление могло быть замечено. Я спрятался в придорожной канаве и стал терпеливо дожидаться рассвета, грызя печенье. Я знал, что до следующей ночи у меня ни крошки не будет во рту."
Судя по повести Ю. Ярового (которую настоятельно советовал прочитать Л. Н. Иванов), версия внутреннего конфликта в группе серьезно рассматривалась следствием.
Александр Васильевич Ба́рченко (1881, Елец — 25 апреля 1938, Москва) — советский оккультист, писатель, исследователь телепатии, гипнотизер[1]. Проводил исследовательские работы в рамках особого спецотдела ОГПУ.
Подобно тому как художники … добиваются сходства благодаря точному изображению лица и выражения глаз, в которых проявляется характер человека, так и нам пусть будет позволено углубиться в изучение признаков, отражающих душу человека… Плутарх
Родилась в 1971 году в городе Берд, в Армении, в семье врача и преподавательницы. Окончила Ереванский государственный лингвистический университет им. В. Я. Брюсова; в 1993 году переехала в Москву. Своей страничкой в популярном живом журнале начала литературное творчество. Наринэ Абгарян стала известна как писательница после публикации автобиографической повести-трилогии "Манюня"-"Манюня пишет фантастичЫскЫй роман"-"Манюня, юбилей Ба и прочие треволнения" про маленькую девочку, её семью, подружек и соседей, земляков, которая сразу понравилась читателям, продолжения истории в новых книгах ждали с нетерпением.
"Манюня" — моя книга. Я там много чего понаписала. Она адресована взрослым, которые не разучились смеяться. И детям, которые хотят знать, какое у их родителей было детство. Прочтите и вздрогните, дети. Ибо ваши родители – героические люди. Они сумели без компьютерных игр и вайфая вырасти в настоящих человеков".
В 2015 году Наринэ Абгарян была названа одним из двух лауреатов Российской литературной премии имени Александра Грина — за выдающийся вклад в развитие отечественной литературы. Член попечительского совета благотворительного фонда «Созидание». Пишет живым, очень грамотным и образным языком, с тонким юмором, сопереживанием и уважением к персонажам, поэтому книги читаются легко и увлекательно.
Вот только прослушала удивительную по красоте повесть про замечательных жителей маленькой деревни, затерянной высоко в горах, "С неба упали три яблока" и очень рекомендую всем, кто хочет отвлечься от суеты и отдохнуть душой.
«Бабушка говорила – ближе всех к небесам старики и дети. Старики потому, что им скоро уходить, а дети потому, что недавно пришли. Первые уже догадываются, а вторые еще не забыли, как они пахнут, небеса.
Я была маленькая и глупенькая. Слушала вполуха, вертелась. Мне казалось – ну чего тут сложного? Небеса пахнут воздухом. Иногда теплым, иногда колючим. Или дождем, когда идет дождь. Или снегом. И вообще, воооон они, совсем рядом, встал на цыпочки – и прикоснулся. Когда живешь на краю синего ущелья, это ведь совсем не сложно – дотянуться до небес.
Я давно уже не маленькая и, наверное, уже не глупая. Не знаю, сколько мне отпущено дней и наступит ли когда-нибудь завтра. Но в одном я уверена совершенно точно – небеса пахнут так, как пахли руки моей бабушки. Свежевыпеченным хлебом, сушеными яблоками и чабрецом».
Моя жизнь состоит из картинок-воспоминаний, одни с годами выцветают и исчезают, другие не признают ни времени, ни расстояний…
Маме Джульетты на момент событий, описанных в пьесе, было 28 лет.
Марья Гавриловна из «Метели» Пушкина была уже немолода: «Ей шел 20–й год».
«Бальзаковский возраст» — 30 лет.
Ивану Сусанину на момент совершения подвига было 32 года (у него была 16–летняя дочь на выданье).
Старухе процентщице из романа Достоевского «Преступление и наказание» было 42 года.
Анне Карениной на момент гибели было 28 лет, Вронскому — 23 года, старику–мужу Анны Карениной — 48 лет (в начале описанных в романе событий всем на 2 года меньше).
Старикану–кардиналу Ришелье на момент описанной в «Трех мушкетерах» осады крепости Ла–Рошель было 42 года.
Из записок 16–летнего Пушкина: «В комнату вошел старик лет 30» (это был Карамзин)".
У Тынянова: «Николай Михайлович Карамзин был старше всех собравшихся. Ему было тридцать четыре года — возраст угасания».
Старик рыбачил один на своей лодке в Гольфстриме. Вот уже восемьдесят четыре дня он ходил в море и не поймал ни одной рыбы. Первые сорок дней с ним был мальчик. Но день за днем не приносил улова, и родители сказали мальчику, что старик теперь уже явно salao, то есть «самый что ни на есть невезучий», и велели ходить в море на другой лодке, которая действительно привезла три хорошие рыбы в первую же неделю. Мальчику тяжело было смотреть, как старик каждый день возвращается ни с чем, и он выходил на берег, чтобы помочь ему отнести домой снасти или багор, гарпун и обернутый вокруг мачты парус. Парус был весь в заплатах из мешковины и, свернутый, напоминал знамя наголову разбитого полка. Старик был худ и изможден, затылок его прорезали глубокие морщины, а щеки были покрыты коричневыми пятнами неопасного кожного рака, который вызывают солнечные лучи, отраженные гладью тропического моря. Пятна спускались по щекам до самой шеи, на руках виднелись глубокие шрамы, прорезанные бечевой, когда он вытаскивал крупную рыбу. Однако свежих шрамов не было. Они были стары, как трещины в давно уже безводной пустыне. Все у него было старое, кроме глаз, а глаза были цветом похожи на море, веселые глаза человека, который не сдается.
Книги мудрее времени... Они останавливают в себе время, которое ушло. В них мы находим опавшие листья, которые никогда не истлеют, и свежие цветы, которые никогда не увянут.
Время покорно книгам... Потому что в них встречаются те, кто не совпал со временем. В них встретится тот, кто ещё не родился с тем кто ушёл навсегда. Встретятся, чтобы найти друг друга для беседы...
людям свойственно подчиняться порывам внезапным -и слава богу, и пусть - в этом и есть Жизнь , в этих терзаниях. Потому что способны на нерациональные поступки . Толстой Лев Николаевич имел право делать так как считал нужным для себя лично и внутри себя .
