Главная | Правила форума Новые сообщения | Регистрация | Вход

Ракурсы

 
  • Страница 1 из 1
  • 1
Ракурсы » Взгляд » Цвето-свето-ведение » Шемякин Михаил
Шемякин Михаил
lu-chia
Сообщение #1 | Пн, 14.05.2018, 10:52
Группа: wing
Сообщений: 27115
Беседа с Михаилом Шемякиным.

Михаил Шемякин — художник известный. Его творчеству посвящены монографии, о нем написаны книги, изданы альбомы почти на всех языках мира. Казалось бы, что нового можно сказать? Но я скажу. Два месяца назад я отправила Михаилу Шемякину запись интервью на согласование. Вариант моего написания слова «родина» с маленькой буквы маэстро исправил — на «Родину» с большой. Казалось бы, пустяк, но дорогого стоит. Добавлю еще, что пока шел процесс согласования, Михаил Шемякин открыл «Памятник жертвам террора» во Владикавказе, отметил свой день рождения и поставил «Коппелию» («Песочного человека») в Вильнюсском театре оперы и балета.

«ЗАВТРА». Михаил, мы не виделись с вами долгих тринадцать лет. Вы жили тогда в Америке, создали свой «Институт философии и психологии творчества» и говорили о возможном переезде во Францию. Где вы сейчас живете? Продолжаете ли свои научные изыскания?

Михаил ШЕМЯКИН. Я живу сейчас во Франции, и по-прежнему моя творческая лаборатория, именуемая «Институтом философии и психологии творчества», занимается исследованиями. Я делаю научные выставки в принципе по всему миру. Совсем недавно открылась выставка под названием «Не для хождения: Башмак в искусстве» в Америке, в городе Хадсоне, сейчас здесь, в Петербурге, в помещении Фонда Михаила Шемякина открываю экспозицию, связанную с одной из основных тем, которую изучает моя творческая лаборатория — это «Образ смерти в искусстве». Только что закончилась очень большая экспозиция, опять же тематическая, «Шар в искусстве и в жизни человека». Фонд расположен (мы сидим в петербуржском доме на Садовой) в помещении, которое подарил мне под мастерскую Владимир Владимирович Путин.

«ЗАВТРА». А вы устроили в ней свой фонд. Проводите экспозиции, выставляете молодых художников. С чего вдруг? Какова цель вашего фонда?

М.Ш.Решил, что во время моего пребывания в России просветительская деятельность важнее. А цель фонда проста — помочь современным художникам. Трагедия современных художников — не только в России, а на Западе тоже — в отсутствии нужного образования. В России это особенно ощущается. Сюда приходят обрывочные сведения, но у многих художников, я знаю таких в Сибири, денег нет не только для того, чтобы посмотреть музеи Франции, Италии, денег нет до Эрмитажа добраться.

«ЗАВТРА». И вы работаете с ними?

М.Ш.Мне нравится работать с художниками из русской глубинки. Некоторые из них приезжают ко мне во Францию. В двух часах езды от Парижа у меня замок, который на протяжении сорока четырех лет был школой. Я разместил в нем свою громадную библиотеку, устроил специальные классы для занятий. Есть гостевой дом, где живут мои студенты, и я занимаюсь с ними месяцами.

«ЗАВТРА». Михаил, что вас заставляет приезжать в Россию? Вести неугомонную деятельность? Вы ведь и на канале «Культура» сделали серию передач.

М.Ш.Знаете, когда я первый раз приехал в Россию, то меня сопровождал кремлевский сотрудник Чурлин. Постоянно были какие-то проколы. То лопалась шина автомобиля, то что-то ломалось, то еще что-тонеладное происходило. Чурлин постоянно ежился и говорил: «Михал Михалыч! все-таки Родина какая-никакая, а мать, верно?» (смеется). Так вот, родных и Родину не выбирают, и я считаю своей святой обязанностью заниматься тем, чем занимаюсь. Ну и, конечно, я не могу забыть, что я принадлежу Северному Кавказу частью своей души, сердца и тела. Мой отец, как вы знаете, родом из Северного Кавказа. У меня родственников двенадцать тысяч живет только в Кабардино-Балкарии, поэтому я никак не могу оставить их и работаю и с художниками из Кабардино-Балкарии тоже и очень верю в талантливую молодежь. На Кавказе помощь молодой интеллигенции особенно важна сегодня для смягчения напряженной обстановки, царящей сегодня на Северном Кавказе. Правительство России должно, наконец, понять, что кровавыми «зачистками» мира и спокойствия на Северном Кавказе не добиться. Теория «мочения в сортирах» на практике не сработала.

«ЗАВТРА». А мы с вами вернёмся в Петербург. Как вы находите сегодня этот город?

М.Ш.Несколько раз в год я приезжаю сюда. Я родился в Москве, но учился в Питере и ощущаю себя петербуржцем. На сегодняшний день город варварски разрушается. Мы, а это Гранин, Сокуров, Герман и ряд других деятелей культуры, пытаемся, как можем, бороться с этим ужасом разрушения, что надвинулся на Петербург. Однако наши выступления в защиту культурного наследия города вызывают негодование со стороны власть имущих. После моего выступления по питерскому телеканалу мне позвонили из Смольного и пригрозили создать такие условия для моего фонда, занимающегося просветительской и научной деятельностью, при которых он существовать не сможет. И только узнав, что помещение под фонд было дано по распоряжению Путина, быстро ретировались, а Сокурова за его выступления Кехман убрал из Михайловского театра, где выдающийся режиссер трудился над постановкой оперы.

«ЗАВТРА». Михаил, не наблюдаете ли вы такую любопытную тенденцию. На протяжении нескольких лет люди, которые не зубрили материалы съездов КПСС, не читали Карла Маркса, не лезли вверх по советской карьерной лестнице, становятся просоветскими, и наоборот, былые прожженные партийцы рядятся в одежды демократии. Что у вас со взглядами, как изменились?

М.Ш. Мои взгляды особенно не поменялись. Я был и остаюсь антицарским человеком. Я считал и считаю, что революция была грандиозной, и что она должна была состояться. И я не могу не помнить, что мой отец, который принадлежал старинному роду, стал сыном полка и всю свою сознательную жизнь рубился за идеологических врагов своих предков. Он был в Красной Армии и в гражданскую войну, и в Великую Отечественную, был Кавалером шести орденов Красного Боевого Знамени. У меня по-прежнему не вызывает симпатий Император Николай II, который своим отречением фактически предал Россию, и я не понимаю его канонизации. Дело в том, что политика меня мало увлекала, и я никогда не был диссидентом. Я был — инакомыслящим, что уже являлось преступлением. Несмотря на мои разногласия с советским бытом и строем, неприятие жизнерадостных и жизнеутверждающих принципов соцреализма, я восхищался многими выдающимися мастерами живописи, графики и скульптуры, этой нетерпимой к другим течениям школы. Была замечательная школа графиков: Фаворский, Митрохин, Фонвизин — это же гениальные мастера! Мой учитель Евгений Адольфович Кибрик — великий рисовальщик для всех эпох, Тышлер был членом Союза художников — этот грандиозный мастер тоже был моим наставником. Когда началось разрушение Советского Союза, я первым написал письмо в Министерство культуры о том, чтобы сохранили мастерскую большого скульптора Аникушина. Я написал, чтобы осторожно обращались со сносимыми памятниками. Даже зловещий для многих памятник Дзержинскому на Лубянке являет собой образец мастерской скульптуры.

«ЗАВТРА». Михаил, у меня есть вопрос, над которым я думала все эти тринадцать лет и который хотела бы задать именно вам. Вы принадлежите к шестидесятникам?

М.Ш.Я принадлежу к шестидесятникам только потому, что рано начал функционировать. Моя первая выставка состоялась в 1962 году, мне было 18 лет. Я как бы считаюсь шестидесятником, но младше Евтушенко, Вознесенского, Аксенова. Для этих шестидесятников я всегда был чужой, и они были для меня чужими.

«ЗАВТРА». А жаль… Мне вот интересно, почему представители этого поколения так любят говорить на каждом углу о том, как их преследовал КГБ, как истязали в психушках, и ни один не сказал, как тот же врач-психиатр помогал им, зачастую реально глубоко нездоровым людям?

М.Ш. Разумеется, врачи-психиатры помогали действительно душевно больным людям. Но не забывайте, что в 1960 году услужливыми психиатрами был введен диагноз «вялотекущая шизофрения», по которому любого здорового человека, неугодного власти, можно было упрятать на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Таким образом, была создана по заказу идеологического отдела Комитета госбезопасности так называемая «карательная медицина». Ваш покорный слуга был посажен в Специальную психиатрическую клинику им. Осипова аж на три года, и если бы не моя мать, которая через адвокатов вызволила меня через шесть месяцев принудлечения, мы бы с вами сегодня беседы не вели. Но здесь важно не упустить один немаловажный фактор, проясняющий эпоху шестидесятников. Сейчас принято все валить на КГБ. КГБ преследовал, КГБ сажал… Но давайте говорить прямо. Да, КГБ исполнял свою карательную функцию. Но травили, сажали в сумасшедшие дома мы себя сами. В Союзе художников художники писали доносы на художников. В Союзе композиторов — музыканты на музыкантов. Как правило, доносы писали на талантливых, чем-то выделяющихся, выдающихся. На своем личном опыте могу сказать, что благодаря КГБ я остался жив. Когда в 1971 году я был арестован и доставлен к следователю в КГБ, он предложил мне три варианта: или дурдом, или лагерь, из которого мог бы не выйти, или бесшумно покинуть страну. Следователь, полковник Попов, сказал мне: «Наш отдел хочет спасти вас как художника». И дальше прибавил: «Союз художников находиться на свободе вам не даст». Вот что мне сказал так называемый злодей из госбезопасности. А глава Союза художников М.К. Аникушин написал резолюцию: «Ценности как художник М. Шемякин из себя не представляет. Против высылки его из СССР не возражаю».

«ЗАВТРА». Михаил, тринадцать лет назад вы говорили, что зависимость художника от денежного мешка более преступна и унизительна, чем былая зависимость от советской власти.

М.Ш.И я от этих слов не отказываюсь. Смотрите, что происходит сегодня в современном искусстве. Фактически современное искусство формируется художественной мафией, которая и является денежными мешками. Именно она управляет умами русских олигархов или американских мультимиллионеров, создавая совершенно гротескную ситуацию. С криками: «это не коммерческое искусство!» мафия «выбрасывает» это так называемое «некоммерческое искусство» на аукционы Кристи и Сотбис, где ведутся толки, за сколько миллионов долларов продано то или иное «некоммерческое искусство». А художники — это давно происходит — которые считают, что они якобы делают вызов обществу, вызов буржуазии, на самом деле обслуживают самую верхушку этой буржуазии. Серьезным мастерам в такой обстановке, конечно, довольно сложно. Художественной мафии они малоинтересны. Успех строят на скандале или на каких-то шокирующих моментах. «Пена эпохи» котируется сегодня на аукционах.

«ЗАВТРА». Что-то один из идолов современного искусства Олег Кулик притих подозрительно.

М.Ш. Кулик — это уже прошлогодний снег. Он давно отпрыгался, отбегался и показывать свою задницу в несвежем виде уже стыдно. Поэтому он надел скуфью и важно разыгрывает запечного пророка, этакого Распутина от искусства для бедных. Но человек, безусловно, талантливый.

«ЗАВТРА». Да, миг славы скоротечен! Тем не менее, большая часть начинающих художников мечтает попасть в художественный мейнстрим.

М.Ш.Если он попал туда (смеется) или стремится попасть, то такому художнику можно только посочувствовать в философском плане.

«ЗАВТРА». Ну почему же! Он скажет: «я богат, я знаменит, меня покупают»!

М.Ш.И слава Богу. Знаете, был такой малознаменитый и совсем небогатый художник Ван Гог… Есть разные позиции и разные стремления. Есть художники — выразители духа времени, а есть художники — выразители духа вечности. Дух вечности — это Ван Гог, это Сезанн, это Хаим Сутин. В свое время они были, конечно, аутсайдерами; они выпадали из всех течений, направлений, движений. Но вот прошли годы, давно сгинули кубизм, футуризм, импрессионизм, за исключением больших мастеров, представляющих эти течения. Вершиной остались эти уникальные личности. Они — сами по себе, они — служители идеи, которая является печатью Духа.

«ЗАВТРА». В чем, на ваш взгляд, нуждаются начинающие серьезные мастера? В какие силиконовые долины их следует поместить, каким золотом осыпать?

М.Ш.Это сложный вопрос… большие деньги, известность довольно жестоко обращаются со своими избранниками. Взять хотя бы несчастного Бернара Бюффе. Совершенно юным на него свалились феноменальная слава и громадные деньги, а результат — несколько попыток самоубийства, потому что человек где-то внутри осознавал, а может быть, совершенно четко понимал, что превратился в «самоеда», как называл этих художников мой старший друг, скульптор Баскин. Таким самоедом был Марк Шагал, который фактически повторял только самого себя, таким самоедом был Бюффе, который в юности создал вот этих нервных клоунов с этой утонченной графичной линией, что было свежо, оригинально. Но, превратив всё это в шаблон, он до конца своих дней занимался этой скучнейшей полуграфикой, полуживописью и ничего нового уже сказать не мог… Видимо, это и послужило тому, что он наложил на себя руки. Другой пример — Пикассо. Пикассо был очень богат и знаменит, и, тем не менее, он экспериментировал до самых последних дней. Он постоянно ощущал в себе вот эту внутреннюю свободу, и ему было плевать на всё.

«ЗАВТРА». То есть всё зависит от личности.

М.Ш. От личности, безусловно.

«ЗАВТРА». Но вот есть утверждение, что искусство возможно только при монархии или при тоталитаризме.

М.Ш.Ну почему же, искусство существовало при социализме.

«ЗАВТРА». Социализм давно уже называют тоталитаризмом. Видно, маэстро, вы не любите читать демократических газет.

М.Ш.Демократии нет, а демократические газеты существуют — это напоминает мне забытый дурдом.

Автор: Марина Алексинская

http://zavtra.ru/blogs/2010-06-3062
lu-chia
Сообщение #2 | Пн, 14.05.2018, 11:02
Группа: wing
Сообщений: 27115
Михаил Шемякин и Владимир Высоцкий познакомились в Париже (благодаря Михаилу Барышникову) и навсегда остались друзьями. Высоцкий посвящал Шемякину свои песни, тот, в свою очередь, рисовал иллюстрации к произведениям Владимира Семёновича, а после его смерти создал памятник поэту, установленный в Самаре. Всего Шемякин создал 42 иллюстрации «на тему Высоцкого» — по одной на каждый год жизни легендарного актера и барда.
Иллюстрации: http://natblog.ru/natblog....go.html

 https://ziggyibruni.livejournal.com/29309.html  
https://buchmalerei.livejournal.com/21701.html

http://zavtra.ru/blogs/2010-06-3062 Шемякин
https://nstarikov.ru/club/93307
lu-chia
Сообщение #3 | Пт, 07.02.2020, 17:20
Группа: wing
Сообщений: 27115
Народ любит не культуру, а поглазеть

Михаил Шемякин 

Известный художник Михаил Шемякин считает, что с уходом Пикассо и Дали эпоха великих всемирно известных художников закончилась и с сожалением констатирует, что так называемый простой народ сейчас вообще очень пассивен к явлениям культуры во всём мире…

Фрагмент интервью художника газете «Невское Время»

– Михаил, если проанализировать состояние современного российского изобразительного искусства, сможете назвать десяток имён художников, которые известны всему цивилизованному миру?

– Десять? Назвать хотя бы пять… На Западе знают Илью Кабакова, Эрика Булатова знают… Но давайте говорить начистоту… И Кабаков, и Булатов – это так называемое актуальное искусство, узкий мир концептуальных поисков, которыми интересуется узкий круг любителей современного искусства. А в плане сближения искусства в мире вообще ничего не делается.

Поверьте мне, я живу вне России не год и даже не десять. Англичане не знают, что делают французы, их мало интересует, что творится за пределами Туманного Альбиона. Французы абсолютно не знают немецкого искусства. И так далее. И это несмотря на то, что Европа вроде бы стала единой, с общей валютой. Поэтому даже два художника, занявшие определённые ниши, – это победа. Но победа не чистой формы, чистого цвета, каких-то идей, независимых от политики. Это победа, в основе которой – политика.

На аукционе Phillips работа Булатова «Советский космос» ушла примерно за полтора миллиона долларов, «Революция – перестройка» – за миллион. Эрик – один из самых дорогостоящих современных русских художников. Надпись печатными буквами на фоне голубого неба «Слава КПСС», «Перестройка», где буква «Т» – молот в руке пролетария, Брежнев на фоне герба СССР – это что, не политика?

А главный объект творческих исследований Ильи Кабакова – угнетающий быт советской эпохи. «Кухонная серия», «Вынос мусора», инсталляции «Мы здесь живём», «Человек, улетевший в космос из своей квартиры»; российские коммуналки: сортир, чашки, миски побитые и прочее, прочее. Кабаков тоже продал одну работу за миллион, другую – то ли за четыре, то ли даже за пять.

(Работы Кабакова «Жук» ($5,8 млн., 2008) и «Номер люкс» ($4,1 млн, 2006) ушедшие с молотка на аукционе Phillips стали самыми дорогими из когда-либо проданных произведений современного российского искусства. Прим. Photonews)

Кабакова и Булатова, как Евтушенко и Вознесенского, Запад принял. (Беллу Ахмадулину ещё немного там знают, но по большому счёту такое впечатление, что тем, кто интересуется поэзией, достаточно одного Евтушенко.) В Нью-Йорке и на Sotheby's в меньшей степени, чем Кабакова и Булатова, знают Олега Васильева. Потому что он работал в очень известной галерее. В Париже с большой галереей сотрудничал Эдик Штейнберг, который всего-навсего делал перепевы Малевича. Кто-то из коллекционеров его знает, на аукционах Штейнберг проходит, но редко, и цены не очень высокие.

(Эдуард Штейнберг - яркий представитель второй волны русского авангарда скончался в Париже в 2012г. Прим. Photonews)

Европейский человек не отягощает себя названиями и трудновыговариваемыми именами. Сказать, что современное русское искусство знают на Западе, что у нас есть пять художников, которые всемирно известны, – полный блеф.

– А Шемякин?..

– А что «Шемякин»?..

– Многие из моих коллег-журналистов так начинают материалы о вас и интервью с вами: «Всемирно известный художник…»

– В таких случаях я, чтобы не обижать человека, отшучиваюсь: в каком-нибудь племени тамбу-ламбу Шемякина не знают. Если я вас правильно понял, вас интересует, насколько известен на Западе ваш покорный слуга? Вы, не сомневаюсь, видели два толстенных тома репродукций моих работ. У меня из этих работ не осталось ни одной – проданы все. Разошлись по коллекционерам. Могу утверждать: большим и серьёзным коллекционерам и моё имя, и мои работы хорошо известны. Поэтому, наверное, правильнее говорить не об известности, а о востребованности.

В Америке, где я долго жил и работал, меня знают не только коллекционеры. И во Франции, куда я вернулся на ПМЖ через тридцать лет, знают, чему я, признаюсь, был приятно удивлён. Но говорить о какой-то иступленной, голливудской известности нельзя.

– Если я вас правильно понял: проблема, о которой мы говорим, не исключительно российская?

– Нет, это мировая проблема. Проблема эпохи.

– А были люди и в наше время: Пикассо, Дали…

– Пикассо и Дали – последние из могикан того времени, когда художник играл громадную роль в обществе, когда он, как личность, привлекал к себе большое внимание. У дома Пикассо дежурили журналисты и папарацци – как у дома какой-нибудь звезды Голливуда. Эпоха всемирно известных художников закончилась с уходом Пикассо и Дали. Мы теперь живём в совершенно ином мире.

На Западе не знают имён не только русских художников. Ричард Серра – один из крупнейших современных американских скульпторов. Он когда-то работал на сталелитейном заводе, и основным его материалом стало промышленное сырьё. Работы Серры хорошо знают жители тех мест, где они установлены. Люди чертыхаются, требуют их убрать. Ещё бы! Ведь между двух больших поставленных на ребро стальных листов прятались уголовники и нападали на людей. Но я сомневаюсь, чтобы кто-то из местного населения поинтересовался именем художника, запомнил его

(В 2008 году на ежегодной парижской выставке Monumenta в Гран-Пале был представлен проект Ричарда Серры Promenade. Параллельно в садах Тюильри установили две пятидесятитонные ржавые стены Clara Clara. Несмотря на то, что это должна была быть временная инсталляция, в ноябре 2008 ее никто не убрал. Так и стоит инсталляция до сих пор пугая одиноких туристов… прим. Photonews)

С сожалением вынужден констатировать и то, что так называемый простой народ сейчас вообще очень пассивен к явлениям культуры во всём мире. Все любят поглазеть. Именно поглазеть.

У музеев современного искусства можно видеть толпы. Например, на ежегодной выставке-продаже FIAC в Париже, куда входной билет стоит 40 евро. FIAC – для большинства посетителей что-то вроде кунсткамеры. Люди идут туда – как идут на аттракционы. По залам разгуливают, взявшись за руки, молодые влюблённые французы – им всё равно где бродить: в Лувре, в MusОe d’Orsay или на Монмартре. Суетно перемещаются туристы. О, этим будет о чём потом рассказывать. Вот и стоят толпы зевак перед нагромождением из 15 картонных коробок, которые объявлены произведениями искусства, каждую из них можно купить за 15 тысяч евро. Стоят и соображают: в чём феноменальность этого гениального творения? А коробки-то пустые, самые обыкновенные.

Ситуация как в сказке Шварца про голого короля. Или толкутся перед огромным мозгом величиной с эту комнату, на которую забирается и пляшет в башмаках, пожалуй, самый известный бельгийский художник Ян Фабр – внук великого энтомолога, автора действительно известной во всём мире книги «Жизнь насекомых». 

Конечно, подобные предметы и трюки интересно смотреть. Но говорить о том, что это искусство, недопустимо. Да и не покупает на FIAC никто ничего. Там творятся свои закулисные дела: галерейщики втюхивают что-то друг другу, коллекционеры о чём-то договариваются на закрытых вернисажах…

– Однако согласитесь: на любой из ваших выставок цикла «Воображаемый музей Михаила Шемякина», будь то «Голова в искусстве», «Смерть в искусстве», «Стул в искусстве» или «Автомобиль…», можно видеть не только произведения великих мастеров, но и то, что, как вы говорите, не имеет отношения к искусству.

– Это потому, что в данном случае я выступаю как исследователь творчества, и было бы странным, если бы я в своей исследовательской работе обошёл вниманием автомобиль, он мощное явление в современном искусстве. Меня не интересует искусствоведческий анализ работ. Для многих современных художников автомобиль – полноценный объект художественного сознания. Кто-то расплющивает машины, кто-то закапывает в землю. Энди Уорхол просто раскрашивал. Художник вправе выражать то, что его в данный момент волнует, и так, как он этого хочет. Беда в том, что к поискам настоящих художников сегодня примазывается масса людей, стремящихся на этом заработать.
lu-chia
Сообщение #4 | Вс, 01.11.2020, 08:23
Группа: wing
Сообщений: 27115
https://u.to/tGoVGg

«Европе приходит конец»Posted on 03.06.2017 by Владимир Дианов

Михаил Шемякин встретился во Франции с корреспондентом «Российской газеты» Владимиром Снегиревым и дал ему небольшое интервью, в котором затронул темы кризиса европейской цивилизации, особой миссии русского искусства, поразмышлял о новой российской «аристократии», Иосифе Бродском и христианских ценностях. Вот основные выдержки из статьи «Бастионы Шемякина», опубликованной в «РГ» 1 июня 2017 года. Говорит Михаил Шемякин:

О власть имущих.


«Меня бесит, когда так называемые «либералы» с восторгом говорят о старой русской аристократии, князьях, баронах, генералах. Ах, какие это были люди! Почему они так ими восхищаются? Потому что сейчас это выгодно. Наворовано много. Теперь надо создать такую идеологию, которая была при царизме: сиди, русский мужик, и не рыпайся. Слушай, что тебе барин говорит. У тебя лапти есть, и ладно. А нам не мешай кататься на яхтах и бентлях. И смирись с карикатурой на царское время.

Опять все сводится к навязыванию христианских ценностей − как будто эти ценности сами по себе способны сделать страну счастливой. На самом деле Церковь сегодня должна очень осторожно подходить к современному человеку и особенно к молодежи. Тогда, в начале двадцатого века, православие в соединении с самодержавием казались многим вечной твердыней. Но пришел Ленин с кучкой своих бандитов, и все кончилось.

Правящий класс напрасно держал мужика за бессловесную скотину. Брезгливо относились к родному языку − у дворян моден был французский, потом была англомания. Народную культуру почти не знали. Вспомни Даля. Он сделал важную работу по сохранению диалектов, собиранию фольклора, составил грандиозный словарь. Но кто такой Владимир Даль? Из обрусевших датчан. А кто сделал самую большую энциклопедию русского быта в фотографиях? Обрусевший швед».

О Бродском.

«Мы с Иосифом Бродским были в очень сложных отношениях. Он написал открытое письмо Брежневу, мне оно показалось тогда не соответствующим таланту и значению большого поэта. И тогда я написал Иосифу, что надо быть достойным своей поэзии. Зачем он стал так размениваться, объясняться с Брежневым? Иосиф мне ответил. Прислал открытку в незапечатанном конверте − специально, чтобы посторонние прочли, чтобы придать этому делу звучание. Это было довольно грубое послание: «Сам вы советский человек, вам всю ночь сапоги снятся. В этот раз − записка. В следующий раз дам по морде». Ну, думаю, ни фига себе! Проходят годы. Все старое уже позабылось. Я собирал среди друзей деньги, нужные Бродскому для операции на сердце. По-прежнему высоко ценил его как Поэта, знал наизусть множество его стихов. Однажды прихожу в ресторан «Самовар», сидим, выпиваем. И Бродский там. Он поднимается, идет ко мне со стаканом. Я напрягаюсь: сейчас как вмажет. А он говорит: «Вот и наш известнейший Миша Шемякин. Гордость русского искусства». И жмет мне руку».

О закате Европы.

«Могу сказать о Франции, которую я знаю очень хорошо, потому что долго живу здесь. Сначала десять лет, с 1971-го по 1981-й. Франция уже тогда раздражала своим сибаритством, гедонизмом, бездельем. Французы не хотели работать, у них одно было на уме: ваканс, каникулы, отдых, хорошая еда, вино, сыр. Но когда спустя четверть века я снова вернулся сюда из Америки, то мне та Франция теперь представляется бушующей, динамичной страной. Потому что нынешняя − это или прекрасный антикварный магазин для очень богатых, или старое запущенное кладбище. Европе приходит конец. Все эти игры в толерантность ведут ее к краху. Я доверяю исследованиям, согласно которым уже сейчас в среде новых эмигрантов находятся несколько тысяч хорошо обученных и готовых на все боевиков-террористов. Боюсь, их ближайшими целями могут стать такие христианские святыни, как Нотр-Дам, Страсбургский собор, они могут покуситься на символ Парижа − Эйфелеву башню. Как можно думать о несчастных и голодных арабах и при этом напрочь забывать о своих соотечественниках, которые завтра станут очередными жертвами террористов?

Я никакой не расист, мне жаль людей, которые бегут от войны. Но ведь мало того что эти люди не желают интегрироваться в европейскую среду, они ее ненавидят и даже не соизволят скрывать своей ненависти. Как раз Европа потрясает неспособностью что-то делать, все здесь стали какими-то зомби. Жизнь сильно изменилась. Вот, допустим, сидишь ты на террасе кафе в Париже, отдыхаешь. А мимо проходит группа мигрантов. И сразу в воздухе повисает нехорошее напряжение. И в поезде, когда по проходу идет чужеземец, ты внутренне собираешься, готовый к самым неожиданным вариантам. То есть вся жизнь или большая ее часть происходит в постоянном ожидании беды. В кафе, поезде, самолете, на улице, в театре. Это как? И ведь время работает на потенциальных террористов, они это прекрасно понимают, поэтому не торопятся. Выжидают, копят силы, тренируют своих боевиков, изучают новые цели. Они осознали, что мы разобщены, что у нас нет единой стратегии сопротивления, что наши силовые структуры коррумпированы или беспомощны».

О миссии русского искусства.
«Я занимаю здесь, возможно, слегка мистическую или даже фанатичную позицию – хочу сказать об особой роли России и русского искусства. Мы в силу разных обстоятельств долгое время были оторваны от Западной Европы. У нас не было рыцарства в европейском понимании, но когда враг нападал, то русский мужик в лаптях с ведром на голове становился рыцарем.

У нас не было Ренессанса. У нас не было скульптуры. Но зато была создана русская икона, как духовный знак, как необычайное явление, из которого впоследствии вышел русский авангард, вышел Матисс. Она пришла из Византии и Греции, но именно у нас поднялась до этих высот. Дальше. Самое большое влияние на мир западного искусства оказали кто? Представители русского авангарда. Это никем не оспаривается. Потом был очень интересный период соцарта, создана мощнейшая школа реализма, появились грандиозные мастера, которых мы не показываем. Потому что не умеем сами себя подать.

Итак, русская икона, авангард. Но должна быть троица. В чем третий элемент? Интересный вопрос. Его пока нет, но он надвигается, он тоже придет из России. Время собирать камни, я один из тех, кто это делает. И вот когда мы их соберем, то покажем всему миру, что рождается новый синтез старых искусств».
lu-chia
Сообщение #5 | Вт, 14.11.2023, 14:31
Группа: wing
Сообщений: 27115
«Мы, художники, зачастую портим вкус народа. В современном обществе присутствует деление на простой люд и элиту. Пластиковые игрушки – для простаков, фарфоровые для элитарного сообщества. И мы уродуем вкус народа, его восприятие мира, навязывая что - то бестолковое и бездарное, а потом удивляемся безвкусию, уже не народа, а созданной нами толпы. Сегодня все помешаны на элитарности: элитарное пиво, элитарные гвозди, элитарные сапоги, элитарный унитаз – это всё смешно. Мир стремительно оглупляется. Мне много приходится бороздить разные страны, и я иногда высчитываю, сколько же сотен тысяч километров занимают в мире магазины «шмоток». Коммерция убивает всё: искусство, образование. В моё время во Франции и в Америке было полно книжных магазинов, посвящённых исключительно определённым темам: книги по истории, книги по живописи, по графике и рисунку. Все они закрываются. И на их месте возникают обжираловки, или те же магазины «шмоток». Мы превращаемся в каких - то обезьян: поел, нарядился, попрыгал, кого - то соблазнил при помощи «прикида» и побежал дальше. 

Кто влияет на рынок искусства сейчас? Время и социум, потом в процессе «запускается» очень сложный механизм, состоящий из художественной мафии, торговцев, критиков, музеев и прочее. Но это в Америке и в западной Европе. К счастью или к несчастью Россия от этого далека! В России на сегодняшний день нет настоящего рынка. На западный рынок нас не пускают, а если и проводятся аукцион русского искусства, то по сравнению с ценами западных и американских художников… Куда там! Отношение к российскому искусству, за исключением авангарда − Поповой, Кандинского, Малевича, Розановой − пренебрежительно - ироничное. 

Каким в своё время было американское искусство? Никаким. Был дан приказ – создать образ интеллектуального американца. Приказ был дан Лео Кастелли самим Джоном Кеннеди. Кастелли вычислил художников, которые могут интересно работать в разных направлениях, отобрал пятерку: Энди Уорхола, Розенквиста, Джаспера Джонса, Вессельмана и Лихтенштейна. Фактически этой пятёркой он создал американский поп - арт. В этот проект были вложены громадные деньги. В Америке через 50 лет опубликовали секретные материалы ЦРУ и выяснилось, что все эти призы, которые американцы выигрывали на Биенналях в Венеции, выпуск журналов по современному американскому искусству, за всем этим бумом стояло ЦРУ и государство. На сегодняшний день весь мир знает Энди Уорхола, а кто в мире знает Рокотова, Аргунова? Кто знает Тышлера? Потому что мы ни хрена не делаем, чтобы показать, что мы сами - то умели и умеем делать в области искусства. 

Сложно сказать, что такое успех. Когда я набираю свои 6 - летние курсы, я веду беседу. Говорю, вы поймите, что выбрали очень неблагодарную профессию. Будь вы сапожниками или дизайнерами одежды, чем лучше у вас кожа, закройщик, колодки, качество шва, тем лучше, больше и быстрее вы продвигаетесь и завоёвываете имя. Вы совершенствуетесь в профессии, и это сразу оценивается обществом. Наша же профессия очень неблагодарная. Чем больше вы развиваетесь, тем меньше вы поняты, потому что мы зачастую опережаем своё время. Чем дальше вы идёте, тем тяжелее жить. И зачем тогда этим заниматься? – Радость творчества. Это самая таинственная вещь, которой обладают люди, которые принадлежат к клану искусства. Вот это есть ваша награда». 

Михаил Шемякин.
Ракурсы » Взгляд » Цвето-свето-ведение » Шемякин Михаил
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: