Ракурсы

Будущий художник не сразу смог найти «свое слово» в искусстве. Не окончив Московское училище, он поступил в петербургскую Академию художеств.
Спустя два года, неудовлетворенный учебой в Академии, вернулся обратно в Училище. Картины, написанные Нестеровым в ученические годы,
представляли собой характерные для творчества художников-реалистов того времени жанровые сцены.
Эти работы мало выделялись среди массы подобных картин и не могли удовлетворить Нестерова, твердо
решившего сказать свое собственное слово в искусстве.Решительный перелом в творчестве художника произошел
в результате глубокой личной драмы. В 1885 году Михаил Нестеров женился, а год спустя, сразу после рождения
дочери Ольги, его горячо любимая жена умерла. Невосполнимая утрата тяжело переживалась художником и
вылилась в появление картины «Христова невеста». Именно с этого времени Нестеров обрел собственный круг
тем: русская природа с ее неброской нежной красотой, жития святых и монахов, а также образ «нестеровской»
девушки, одинокой, тоскующей, черты лица которой всегда напоминают облик его умершей жены.
  В 1890 году на XVIII-ой передвижной выставке М.В. Нестеров представил полотно «Видение отроку Варфоломею»,
которое сделало его имя известным среди всех интересующихся изобразительным искусством. Сюжет картины взят из
«Жития преподобного Сергия», написанного его учеником Епифанием Премудрым. Юному Варфоломею (так звали Сергия
в миру) никак не давалась грамота, и мальчик часто молился Богу о помощи в учении. Однажды отец послал Варфоломея
искать пропавших жеребят. Под росшим на поле дубом мальчик встретил святого старца, который подозвал его к себе,
благословил и пообещал, что Господь ему «дарует хорошее знание грамоты», «большее, чем у братьев и сверстников».
И, действительно, чудесное пророчество сбылось: с этого момента учение давалось мальчику на удивление легко.
На картине Нестерова центральное место занимает фигура Варфоломея. Одетый в белую рубаху, тонкий и хрупкий,
он уподоблен молодой березке. Молитвенное состояние мальчика, его обращенность к Богу подчеркнута вертикалью
церковных луковичек. Фигура святого, напротив, бросается в глаза не сразу, сливаясь со стволом могучего темного дуба,
на фоне которого изображена. Старец укутан в плащ, его лик закрыт куколем, видны только руки, бережно держащие
дароносицу. Кажется, что художник намеренно отводит святого «на второй план»: не он является главным героем картины,
а молитва, которой наполнена не только фигура Варфоломея, но и весь окружающий его пейзаж.
Картина «Видение отроку Варфоломею» произвела большое впечатление на профессора А.В. Прахова, руководившего
внутренней отделкой Владимирского собора в Киеве, и он уговорил Нестерова взять на себя часть работ по украшению храма.
В середине XIX века русская церковная живопись находилась в упадке. Передовые художественные силы этого времени
были сосредоточены на светских выставках, в храмах же подновляли иконы и расписывали стены, как правило, второстепенные
живописцы. Возрождение интереса к церковной живописи началось с работы В.М. Васнецова во Владимирском соборе в Киеве,
огромное значение которой было по достоинству оценено современниками. Имя Васнецова, признанного создателем нового
«религиозно-национального стиля», сделалось знаменитым. Прославила работа в соборе и Нестерова.Для изучения древней
церковной живописи художник побывал в Константинополе, Равенне, Палермо, Риме, где сохранились великолепные образцы
византийских мозаик. Древнерусские фрески, «погребенные» под вековым слоем копоти и позднейших «реставраций» были
почти не известны русским художникам («открытие» древнерусской живописи произошло только в начале XX века). Византийские
мозаики, напротив, сохранились почти в первозданной яркости и красоте. Именно по этой причине Нестеров, столь горячо
любивший все исконно русское, в качестве образца избрал не древнерусское, а западноевропейское искусство.Более двадцати
лет Нестеров посвятил церковной живописи. Он выполнял работы для церкви Воскресения Христова в Петербурге
(«Спаса на крови»), храма Александра Невского в Абастумани, Марфо-Мариинской обители в Москве. Церковная живопись
занимала большое место в жизни художника, и он старался вкладывать в нее талант и душу, но эта работа никогда не приносила

ему ни радости, ни удовлетворения. Ему казалось, что написанные им образа шаблонны и не проникнуты подлинным чувством:
«Зима прошла в работе, сделано много, но все не то, что надо, что хотелось бы, ― все образа, образа! Все деньги, деньги и деньги,
как это утомительно и пошло! Живу мечтой написать свою большую картину ― она должна быть написана, она будет последняя
свободная песня. А там пусть берут меня, пусть предают меня пыткам в виде неизбежных и бесконечных образов и ― увы! ― т
ак редко «óбразов»