Если верить древним легендам, «Сказанию о Словене и Русе», начиналась Россия примерно так:
«В лето от сотворения света 3099 (2409 г. до н. э.) Словен и Рус с родами своими отлучились от Ексинопонта и ушли от родов и братьев своих. Обходили страны вселенной, как острокрылые орлы перелетали пустыни многие. Искали себе благоприятные земли для селения. Во многих местах засыпали с мечтой о счастливом крае, но нигде не обрели покой сердцу своему. Четырнадцать лет обходили они незаселенные страны. Наконец (в 2395 г до н. э.), вышли к великому озеру, что братья назвали Мойско, а затем Илмером — во имя сестры их Илмери. Волхование повелело им стать жителями этих мест. Старший брат Словен с родом своим и подданными поселился у реки, названной Мутной, а затем Волховом. Поставили град и назвали по имени князя — Словенск Великий. Он встал полтора поприща от истока реки из озера. Затем много позже именовался Новград Великий. Некую реку, впадавшую в Илмер, прозвали Шелонь — во имя жены Словена. Реку вытекавшую — Волхов, во имя старшего сына.
Другий же брат, князь Рус, поселился на другом берегу озера Ильмень, у соленого студенца, и построил град между двумя реками, нарек его во имя свое Руса, иж и доныне именуется Руса Старая. Реки же те прозвал во имя жены своея Порусии, другую ж во имя дщери своей Полиста. И иные городки многие Словен и Рус поставили.
Это было так давно, что можно смело сказать — события сии творились у начала времен. Наверное, с тех пор оставалось немало письменных источников, огромное число летописей, что писались на бересте, пергаменте, выделанной коже. Увы, в соответствии с заветами драконов мудрого Шварца, любимым делом власть имущих является уничтожение архивов и библиотек, переделывание прошлого все на новый и новый лад, заметание следов древних правителей во имя возвеличивания новых. Один пожар, одна чистка, одно нашествие — и собранные за века знания превращались в пыль. Уцелели только отдельные обрывки прошлого. Что-то — впечаталось в народную память и передавалось из уст в уста. Что-то — сохранилось на чудом уцелевших отдельных свитках и в забытых «вершителями прошлого» летописях, которые велись отшельниками из редких скитов и монастырей, стоящих далеко в лесах и на островах.
Но уцелело мало. Очень мало. Настолько мало, что изрядная часть нашего прошлого просто исчезла, пропала, сгинула в веках. Мы уже никогда не узнаем, почему вместо древнего Словенска его жителями был построен Новгород. Никогда не узнаем, когда и почему были возведены Змиевы валы, по монументальности своей заметно превосходящие знаменитые египетские пирамиды и не уступающие Великой Китайской Стене. Не узнаем, где была столица «страны городов», как далеко простирались ее границы, не узнаем, почему руны, «руница» уступили место современному письму, «глаголице». Не узнаем, каким богам, как и где молились наши предки, какого социального строя придерживались, кому подчинялись, а кого сами призывали к ответу. Мы можем только догадываться, что от Эльбы до Урала стояли сотни городов и многие тысячи деревень, в которых трудились сильные свободные люди. Где-то, как в Старой Русе, варили соль, где-то, как в Новгороде, увлекались торговлей, где-то, как в Киеве, хвалились кузнечным мастерством, где-то — ювелирным.
Иногда времена были тяжелыми, случались на Руси и моры, и неурожаи. Потом приходили года счастливые, и Русь, подобно крепкому дубу, снова наливалась соками. Давно это было, с тех далеких времен до нас дошли только сказки.
Есть сказка о том, как появилась на Руси предпоследняя правящая династия. Случилось это в девятом веке, когда престарелый новгородский князь Гостомысл, потеряв в походах и от болезней всех четырех сыновей, призвал на стол своего внука по женской линии Рюрика, сына дочери своей Умилы и бодричского князя Годислава. Так получили власть на Руси Рюриковичи.
Есть сказка о том, что было на Руси жестокое монгольское иго. Правда сие или нет, узнать невозможно. Ведь если от князей Словена и Руса на Руси остался хотя бы город, Старая Русса, первый град в истории России, то от двухсотлетнего ига не осталось в русской земле ни единого материального подтверждения: ни чужих могил, ни оружия, ни названий, ни даже наконечника стрелы иноземного происхождения. Есть сказка о том, что с тринадцатого по пятнадцатый век на всем континенте от Дуная до Тихого океана существовала огромная богатая империя, выстроившая прекрасные дороги, которые изумляли европейских путешественников, не обременявшая подданных налогами и сурово оборонявшая внешние границы, и Русь была в сей империи только окраиной.
А есть сказка о том, что Иго — это всего лишь обычные междоусобные склоки. Но даже у этой теории доказательств никаких нет. Есть сказка о том, как Дмитрий Донской на Куликовом поле сражался против ненавистного Ига. Да только никак историкам не удается понять: то ли Дмитрий против татар сражался, то ли татары вместе с Дмитрием — против взбунтовавшегося темника Мамая, то ли в 1380 году империя в очередной раз втоптала в русскую степь незваных «демократизаторов» из заморской Венеции, поддержанных Литвой, Польшей, ногайцами и еще несколькими мелкими племенами.
Только с развитием книгопечатания, когда книги начали появляться быстрее, нежели историки успевали их исправлять, в нашем прошлом появилась некая определенность. Первой из более-менее реальных личностей русской истории стал первый русский царь — Иоанн IV Васильевич по прозвищу Грозный. С одной стороны нам известны его письма, портреты, его музыка и его деяния. Нам известны даты его рождения и смерти, его могила; мы в точности знаем, отчего умерли его сыновья, знаем, что за 50 лет его правления было казнено по разным причинам 3700 человек, причем в этом числе учтены даже безымянные смерды, случайно попавшие по саблю опричника.
С другой стороны — его имя окружают сказки и мифы, делающие личность царя полулегендарной. Ведь дед царя — Иоанн III Васильевич по прозвищу Грозный — не просто полный тезка своего внука, но и биографию имеет подозрительно похожую. Оба ухитрились перебить в тридцатитысячном Новгороде по 700 000 человек, оба воевали в Лифляндии, оба удачно ходили войною на степь... Вот и пойми — разные это люди или один и тот же правитель? И все же начиная с XVI века у честных историков наконец появляется возможность достоверно фиксировать события — ибо описываются они уже не одинокими летописцами, а многими людьми, и не в единственном экземпляре, а тысячными тиражами, что позволяет практически гарантированно взглянуть на тогдашний мир сразу с нескольких сторон и проверить достоверность и точность почти всех знаменательных дат. Вот начиная с XVI века, с века абсолютной достоверности, и попробуем взглянуть на жизнь и историю русского государства со всем своим вниманием.
Иван Ефремов: Поколения, привыкшие к честному образу жизни, вымрут
Я всё собирался написать статью о морали, но никак не мог придумать, с чего начать, и что сделать её центральной мыслью. Но затем мне попались выдержки из личной переписки известного советского писателя-фантаста Ивана Ефремова, и всё стало на свои места.
Ещё в далёком 1969 году Ефремов писал: «Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности».
Утверждение уже самодостаточное и заставляющее задуматься, но Ефремов добавляет в следующем предложении «Это является единственной действительной причиной катастроф во всей истории, и поэтому, исследуя причины почти всех катаклизмов, мы можем сказать, что разрушение носит характер саморазрушения».
Роджерс: Действительно, если мы внимательно посмотрим в историю, обращая внимание на периоды взлёта цивилизаций и их падения, то сможем увидеть многочисленные подтверждения этого утверждения.
Взять хотя бы самый яркий и широко описанный пример – Римскую Империю. Пока Рим был объединён единством интересов и ценностей, он был успешен и непобедим. Но когда внутри самого Рима начинается расслоение (имущественное, правовое, ценностное), когда он погрязает в роскоши и личные интересы отдельных граждан и групп становятся важнее интересов Рима – он фактически начинает пожирать сам себя. Ведь последнее время его существования он уже не развивался, а все усилия его «достойных мужей» сводились не к преумножению его славы и благополучия, а к междоусобной борьбе за власть, деньги, славу и должности. И без вторжения Аттилы такой Рим был уже обречён, варвары просто нанесли ему «удар милосердия», оборвавший агонию.
То же самое можно видеть и в случае империй Ацтеков, Византии, Древнего Египта и многих других – основными причинами их падения являлись вырождение элит, декаданс, упадок нравов, разобщённость и внутренняя борьба. Лев Николаевич Гумилёв приводит массу примеров этого, называя это время «фазой обскурации».
Иван Ефремов указывает на некоторые характерные черты упадочного общества: «Некомпетентность, леность и шаловливость «мальчиков» и «девочек» в любом начинании является характерной чертой этого самого времени. Я называю это «взрывом безнравственности», и это, мне кажется, гораздо опаснее ядерной войны».
Роджерс: Массовая некомпетентность нашего времени уже привела к описанию эффекта Даннинга-Крюгера, когда «люди, имеющие низкий уровень квалификации, делают ошибочные выводы и принимают неудачные решения, но не способны осознавать свои ошибки в силу своего низкого уровня квалификации».
И у нас, и в «развитых странах» исследователи фиксируют массовый рост всевозможных суеверий, магического мышления, «wishful thinking». Всё больше людей руководствуются своими пред-убеждениями (убеждениями, полученными в раннем детстве, в дологический период восприятия, когда всё некритично принимается на веру).
Настоящая нравственность предполагает в качестве обязательного условия осознанность, а не слепое следование ритуалам и традициям. Впрочем, Бердяев и Саровский это задолго до меня гораздо лучше описали.
Иван Ефремов: Мы можем видеть, что с древних времён нравственность и честь (в русском понимании этих слов) много существеннее, чем шпаги, стрелы и слоны, танки и пикирующие бомбардировщики.
Роджерс: Мои учителя говорили «Дух всегда побеждает технологию». Сначала я с этим спорил, поскольку высокие технологии могут дать кратковременное преимущество даже аморальной и низко мотивированной армии. Но примеры Афганистана и Ирака показывают, что моральный дух мусульман выше, и их осознание собственной правоты приводит к тому, что американцы оказываются бессильны поработить их и вынуждены спешно выводить свои войска, которые не понимают смысла этих войн (о чём можно судить из многочисленных публикаций в американских военных журналах и форумах).
Иван Ефремов: Когда для всех людей честная и напряжённая работа станет непривычной, какое будущее может ожидать человечество? Кто сможет кормить, одевать, исцелять и перевозить людей? Бесчестные, каковыми они являются в настоящее время, как они смогут проводить научные и медицинские исследования?
Роджерс: Адам Смит говорил «Процветают производящие народы». И действительно, рассматривая теорию денег, мы можем видеть, что количество денег вторично (хотя это не всегда очевидно), гораздо важнее – наличие товаров, которые можно за эти деньги купить. В этом плане всяческие «постиндустриальные экономики» потерпели крах – сейчас весь развитый мир говорит о необходимости новой индустриализации.
Но, цитируя американского аналитика Джеймса Канцлера: «В Америке нет ни средств, ни воли для создания больших инфраструктурных проектов. Тут бы существующей инфраструктуре не дать развалиться. Американская транспортная инфраструктура была создана, в основном, в 1930-е годы во времена Новой политики Франклина Делано Рузвельта. Последние крупные работы проводились во время «Великого общества» президента Линдона Бэйнса Джонсона в 1960-х. Половина мостов в США – в аварийном состоянии, большинство дорог – в плохом состоянии. По сравнению с Европой, Японией или Китаем, американская инфраструктура выглядит провинциальной и запущенной. Большой бизнес не проявляет к ней никакого интереса. Финансовый сектор стал сердцевиной американской экономики. 40% корпоративных доходов приходят от банковского дела и биржевых операций. По сути, это куда больше 40%. Ведь жилищный сектор, по сути, тоже зарабатывает не на продаже домов, а на ипотечных ссудах. Да и автомобильный бизнес торгует не автомашинами, а ссудами на автомашины».
Аморальность современной экономики в том, что она поставила во главу угла не создание материальных благ, а получение прибыли как самоцель. В особенности в финансовом секторе, который перестал обслуживать нужды реального сектора экономики, а превратился в «вещь в себе», фактически никак не связанную с реальной экономикой, и производящей «прибыль» из воздуха (и при этом получающую гораздо более высокие доходы, чем производители).
Про сознательное торможение развития технологий в энергетике, транспорте, медицине и других отраслях можно вообще писать целые тома. Такой образ действий вытекает из самой логики капитализма, ориентированного на минимизацию расходов, максимизацию прибылей и стимулирование рынков, а не на удовлетворение нужд людей.
Иван Ефремов (в 1971 году): Поколения, привыкшие к честному образу жизни, должны вымереть в течение последующих 20 лет, а затем произойдёт величайшая катастрофа в истории в виде широко распространяемой технической монокультуры, основы которой сейчас упорно внедряются во всех странах, и даже в Китае, Индонезии и Африке.
Роджерс: Через двадцать лет, в 1991 году, разрушили Советский Союз. Разрушили во многом именно из-за жажды «лёгких денег», а также из-за падения престижности Человека Труда. Хозяевами жизни стали спекулянты, бандиты, мошенники. «Инженер» стало ругательством, «рабочий» – признаком неудачника-лоха.
«Хорошими делами прославиться нельзя» стало доминирующим императивом общественной жизни, порождая «Потапа и Настю Каменски», «Дом-2», сотни тысяч проституток, рост преступности, моральную деградацию и прочие прелести современного либерализма.
Сейчас в результате этого у нас жесточайший кадровый дефицит, когда в стране полно престижных юристов, экономистов и менеджеров по продажам, но днём с огнём не найдёшь грамотного фрезеровщика, сварщика или сантехника.
Про унификацию человечества под одну гребёнку в результате глобализации и без меня много сказано. Интернационализм левых стремился к мирному сосуществованию различных культур, правый либерализм (неоконы) же предлагает их обезличивание в неких общечеловеков, «разделяющих» навязанные западом «ценности либеральной демократии».
Иван Ефремов: Думать, что можно построить экономику, которая удовлетворит любые потребности человека, тенденция к чему пронизывает всю западную (e.g. американскую), да и нашу, в вульгарном и буквальном понимании «каждому по потребностям», фантастику – это непозволительная утопия, сродни утопии о вечном двигателе и т.п.
Роджерс: Удовлетворяться должны естественные потребности человека, а не раздутые рекламой и потребительством завышенные искусственные запросы. Недаром понятие «Меры» долгое время было одним из ключевых в средневековой европейской философии, определяющим повседневное поведение всех слоёв и сословий.
Иван Ефремов: Единственный выход – в строжайшем самоограничении материальных потребностей, основанном на понимании места человека и человечества во вселенной, как мыслящего вида, абсолютном самоконтроле, и безусловном превосходстве духовных ценностей перед материальными.
Роджерс: Формула Линдона Ларуша в этом вопросе – минимум на роскошь (в идеале вообще без неё), максимум на развитие (повышение энергопотока системы).
Но самоограничение только тогда будет справедливым, когда ограничивать себя будут все без исключения субъекты экономики. А когда по сегодняшним либеральным стандартам «строгая экономия» относится только к бедным и производящим слоям населения (что в большинстве случаев одно и то же), а бездарный топ-менеджмент, приведший мировую экономику на грань краха, только увеличивает свои доходы – это может и должно стать источником возмущения и революций. Уже становится! Впрочем, как и дорогие квартиры, машины и часы у монахов…
Иван Ефремов: Понимание того, что разумные существа – инструмент познания вселенной самоё себя. Если понимания этого не произойдёт, то человечество вымрет как вид, просто в ходе естественного хода космической эволюции, как неприспособленный/неприспособившийся для решения этой задачи, будучи вытеснено более подходящим (возникшим не обязательно на Земле). Это закон исторического развития столь же непреложный, как законы физики.
Роджерс: Главный вопрос человечества «Камо грядеши?». Если не наполнять ежедневно жизнь высшим смыслом, то человечество (и отдельные его представители) ничем не будет отличаться от бактерий или глистов, паразитирующих на теле планеты. И в какой-то момент нарвётся на ту или иную форму «антибиотика» с её стороны.
Иван Ефремов: Стремление к дорогим вещам, мощным машинам, огромным домам и т.п. – это наследие фрейдовского комплекса психики, выработавшегося в результате полового отбора.
Роджерс: Это Ефремов ещё не видел золотые унитазы – вот где настоящие комплексы по поводу микроскопического размера своего полового члена…
Иван Ефремов: Единственный путь преодоления этого комплекса через всестороннее понимание психических и психофизиологических процессов, которое уже 2000 лет практикуется в Индии и Тибете. Ergo обучение и воспитание должно начинаться с обучения психологии как истории развития человеческого сознания и истории как истории развития общественного сознания. Физика, химия, математика – обязательные, но далеко не достаточные дисциплины для сознания современного человека с его огромной плотностью населения и, как следствие, плотностью информации, с неизбежной промывкой мозгов, необходимым для поддержания текущего социального устройства.
Роджерс: За последующие сорок лет плотность населения, плотность информации и сила промывания мозгов выросли в разы. Психология коммерциализировалась, а история стала инструментом этого самого промывания мозгов.
Пока критичность мышления и глубокая осознанность поведения не будут массовым явлением, ни о каком прямом народовластии не может быть и речи. Поубивают же друг друга…
Иван Ефремов: Дать подростку 12-14 лет представление о самом себе, как о творце нового, исследователе неизвестного вместо формируемого уже к этому моменту стереотипа «успешного обывателя», который заполонил всю западную ноосферу и прочно укоренился в нашей.
Роджерс: Мещанство и потреблядство с тех пор только усилилось в разы. Для среднестатистического обывателя «духовное развитие» – это пустой звук. А популистские «демократические» политики не тянут сознание масс ввысь, а потворствуют их самым низменным инстинктам – быдлом проще управлять, а на страстях и жадности проще заработать.
Американские авторы открытым текстом пишут, что идёт сознательное отупление населения, поскольку «умные меньше склонны к бездумному потребительству (меньше покупают) и не поддаются воздействию рекламы и пропаганды».
А Богоподобный Человек должен, обязан быть Творцом. Иначе он попросту никак не оправдывает своего существования перед Вселенной.
Иван Ефремов: За социалистическими и коммунистическими лозунгами уже давно скрывается мещанская, обывательская алчность и зависть и стремление к лёгким деньгам и вещам.
Роджерс: Социальная революция опередила революцию в сознании. Что и привело в результате к откату назад. А выродившаяся бюрократия уже не была заинтересована в формировании «человека нового типа», ницшеанского «сверхчеловека», а вполне сознательно выращивала потребителей для удовлетворения своих целей.
То же самое ждёт все эксперименты по уничтожению государства (или другим преобразованиям общества), которые не озаботятся перед этим изменением ценностей и мышления масс. В том, что ценности и массовое сознание успешно инжинирятся, уже нет никаких сомнений. Но для успешной деятельности в этом направлении нужен длительный переходный период, сопровождающийся «диктатурой прогрессоров» (хотя бы в противовес сегодняшней либеральной диктатуре, объявившей свою убогую идеологию единственно правильной).
Иван Ефремов: То же самое можно сказать про школы, в большинстве своем производящих чёрствых и костных выпускников, начисто лишённых любопытства, чего не было ещё 20 лет назад. Школьные программы погрязают в деталях, вместо того, чтобы создавать систему представления об окружающем мире, в результате успешные ученики – «зубрилы», начисто лишённые творческого мышления. Они попадают в ВУЗ, а потом приходят на предприятия, в КБ, НИИ, начисто лишённые целостного представления об устройстве мира.
Роджерс: Болонская система отупляет и убивает фантазию (абстрактное, дивергентное и критическое мышление, в частности) ещё эффективнее. Если пятилетний ребёнок может придумать около 200 различных нестандартных способов использования одного предмета, то выпускник современного ВУЗа с трудом назовёт 4-5 таких способов. Такое «образование» делает из человека робота, действующего по строго заданному алгоритму «Работай, потребляй, сдохни». И сознательность масс при таком раскладе с каждым годом будет не расти (как надеются мои утопичные левые коллеги), а неизбежно снижаться, примитивизируясь.
Современное либеральное общество, «победившее» почти во всём мире, саморазрушительно. Поскольку ставит частное (личное, корпоративное, групповое) благо выше, чем общественное. Что аморально и безнравственно.
И, в конце концов, глупо, поскольку рассматривает индивидуума в отрыве от системы, социума, мира, макрокосма. А ни одно человеческое существо не может пребывать в благе при неблагополучии окружающей среды – тем или иным способом среда заставит его ощутить на себе последствия своих проблем.
Как писал Эрих Фромм «Любое общество, которое отрицает любовь, обречено на разрушение». А капитализм отрицает любовь, низводя её до товарно-денежных отношений «ты мне, я тебе». И потому неизбежно будет разрушен (правда, это не будет «созидательное разрушение» Шумпетера, скорее это будет «очистительное созидание» социализма).
Наше общество должно вновь обрести нравственность (не в её примитивно-традиционалистском или буржуазно-обывательском толковании), иначе оно будет сметено теми, кто её не лишён. Например, мусульманами, которые в рамках своей морали часто действуют безупречно.
Только через обретение нравственности, восстановление морали можно остановить саморазрушение, которым страдает наше общество последние двадцать лет. Как радикал, я предпочитаю искать истоки этой морали не в прошлом, а в будущем.
5 октября исполняется сорок лет со дня смерти Ивана Ефремова. Но мысли его будут жить и в далёком будущем…
Мой хороший товарищ Кирилл Мартынов, преподаватель Высшей школы экономики, доцент Академии народного хозяйства, главный редактор Мнения.ру, а для меня навсегда и единственно — выпускник философского факультета МГУ (аккурат этажом выше моей филологической alma mater), сегодня ответил на портале Formspring (есть такая площадка, призванная зажигать интеллектуальные фейерверки в головах творчески озабоченных обитателей интернета) на вопрос, который мне показался невероятно актуальным.
Вопрос звучал так: почему раньше умели сочинять фантастику (Азимов, Брэдбери, Кларк), а потом разучились? Кирилл Мартынов ответил на него следующим образом:
Тут есть субъективные и объективные факторы. Объективно — эпоха великой космической надежды 50—60-х годов прошлого века давно закончилась, никто больше не верит в то, что космос — будущее человечества, что его покорение способно объединить и одухотворить людей. Субъективно эти тексты в жанре sci-fi были канонизированы, и все, что было после них уже не находит нашего внимания. В последние годы даже в жанре классической научной фантастики написаны очень приличные тексты, скажем, «Спин» Уилсона, а кроме того, рождаются совсем новые жанры, одним из представителей которых является Чайна Мьевиль, к примеру. Я рекомендую читать сайт io9.com, там все о современной фантастике в США и в мире, очень круто.
Поскольку я фантастику в классическом смысле этого слова на дух не выношу и никогда не выносил, а всех Азимовых, Брэдбери, Кларков и Стругацких воспринимал всегда не иначе, как маргинальных графоманов, никаких рекомендаций в духе io9.com я дать читателям не смогу (Кирилл, надо так понимать, фантастику любит и уважает). А вот что смогу, так это попытаться устранить аберрацию зрения, которая неизбежно возникает при взгляде на предмет изнутри (т. е. любителями и почитателями этой самой sci-fi).
Начну с того, что выражу абсолютное свое согласие с Кириллом по всем моментам, которые он затронул в своем ответе. Да, испепелилась эпоха космических надежд. Да, произошла канонизация классиков (попробуйте что-то критическое сказать о графоманах Стругацких — разорвут на мелкие кусочки, пустят по закоулочкам!). Да, что-то там где-то продолжают писать, в том числе и в жанре классической научной фантастики. Посему всё, что собираюсь написать ниже, будет не в пику, а в продолжение реплики Кирилла Мартынова.
Продолжение это абсолютно необходимо, причем именно на нашем ресурсе, портале «Компьютерры», по той причине, что наша отрасль, IT, информационные технологии, явилась главным гробокопателем фантастики и научной фантастики в классическом смысле этого слова.
Сразу нужно сделать важное уточнение: под классической sci-fi я понимаю отнюдь не ее жанровый аспект, а именно литературу. Если бы мы пошли таким путем, то пришлось бы сразу признать ущербность исходного положения — о том, что «фантастику разучились сочинять».
Дело в том, что сегодня чисто фантастические по форме и жанру произведения генерируются с интенсивностью, о которой не могли мечтать ни в 50-е, ни в 60-е, ни в 70-е, ни в 80-е годы! Такого колоссального потока фантастической белиберды и мути, как мы наблюдаем в XXI веке, даже представить себе невозможно: тысячи и тысячи комиксов, фильмов, клипов, аниме, анимации западного типа, музыкальных композиций выплескиваются в мир ежегодно, ежедневно, ежеминутно. Рискну предположить (навскидку, разумеется, потому что никто такую статистику не выдавал), что львиная доля развлекательного потока (т. е. того, что называется entertainment) сегодня представлена именно креативными продуктами фантастического содержания. То есть такого содержания, которое моделирует гипотетические ситуации, соотнесенные с будущим (а иногда и с прошлым: в жанрах так называемой альтернативной истории, которые суть тоже фантастика).
Иными словами, если мы расширяем свое сознание до такой степени, что соглашаемся считать фантастикой (и научной фантастикой) не только литературу, но и ключевые жанры современной эпохи, завязанные, как известно, на визуализацию (сегодня никто не хочет напрягаться и читать, все хотят жевать попкорн и потреблять продукт глазами), мы неизбежно приходим к выводу, что все разговоры о кончине фантастики преждевременны.
И да, разумеется, Кирилл Мартынов прав, когда говорит, что пишут много и пишут хорошо даже сегодня, просто мы этого не замечаем в силу канонизации классиков sci-fi и — добавляю от себя — глобальной маргинализации литературы как жанра и, шире, всех невизуальных форм искусства.
Здесь мы выходим на забавнейшую ситуацию. Если оценивать вопрос «Почему раньше умели сочинять фантастику (Азимов, Брэдбери, Кларк), а потом разучились?» в традиционной парадигме (т. е. фантастика как жанр, не важно какой — литературный или визуальный), мы должны констатировать ложность посылки. Потому что никто «сочинять» фантастику сегодня не разучился даже близко, и более того — сочинялка у современных фантастов работает продуктивнее, чем простата 18-летнего подростка! До такой сочинялки, как у авторов «Аватара», «Матрицы» или там какой-нибудь «Elfen Lied», фантазии нетленных «классиков» плыть да плыть.
Забавность же ситуации в том, что — таки да — «сочинять фантастику сегодня напрочь разучились», вот только под фантастикой надлежит понимать нечто совершенно отличное от жанра! Сегодня разучились сочинять фантастику в классическом смысле этого слова, под которым я предлагаю понимать идеологию, которой руководствовались и вдохновлялись все без исключения классики — от Беляева, Ефремова, Брэдбери, Кларка, Азимова, Стругацких до Курта Воннегута и не знаю еще кого назвать, потому как не являюсь любителем этого дела.
Дабы не забредать в излишние дебри, предлагаю упрощенную, но тем не менее безупречную формулировку: классическая фантастика (та, которую разучились сочинять) — это креативный продукт, основанный на гуманистических идеалах. Вот так вот все просто, и сейчас вы увидите, что и гениально.
Возьмите любого писателя-фантаста, причисленного армией любителей жанра к лику святых, и вы мгновенно увидите, что исходный импульс всего его творчества — это Добро, Любовь к человеку, Вера в человека, Надежда на светлое будущее человека. А также обратная сторона медали: борьба с мировым злом, борьба с человеконенавистнической идеологией, борьба с тоталитарными режимами и тоталитарной ментальностью, которая стремиться захватить мир будущего с его космическими кораблями, планетами, галактическими иерархиями (и прочей белибердой).
Теперь оглянитесь вокруг и убедитесь: ничего из только что сказанного и перечисленного в современных проявлениях фантастического и научно-фантастического жанра нет даже в проекции! Нет в принципе, нет ни в первом, ни во втором, ни в каком приближении!
Почему нет? Потому что нет той — классической — идеологии и парадигмы! Нет гуманистических идеалов!
А что же есть? А есть апокалиптическое мышление. Есть антиутопия в стиле Оруэлла (или Mad Max'a, если желаете более свежие коннотации). Есть сатанизм, черная магия и дьяволиада!
Последнее — самое важное. Безошибочный признак дьявольского начала современной идеологии фантастических жанров (любых — от литературы до кино и аниме) — это тотальная, абсолютная и первичная ставка на насилие.
Проверьте любое произведение: действует как лакмусовая бумажка. Вот вам на вскидку: «Аватар». Вроде атрибуты знакомые: далекое будущее, злые дядьки, носители тоталитарной идеологии, пытаются поработить свободолюбивых, прекрасных, возвышенных, чистых голубых мутантов. В конце концов правда торжествует, Добро побеждает. Чем не классика фантастического жанра?
На ни чем! Не ночевала тут «классика фантастического жанра», потому что демиурги «Аватара» знают только единственный рецепт утверждения в мире Добра: кулачищем в харю, причем желательно покрепче и так, чтобы мозги вышибло со свистом в районе затылка!
Это бесовщина. Это дьяволиада, а не «классика фантастического жанра» с ее верной в гуманизм, разум, тонкость мысли, красоту души. Голубые люди из «Аватара» такие же бесы, что и их земные завоеватели, если брать по модулю.
И теперь — самое главное, что я хочу сказать. Какова причина исчезновения «классической фантастики» и подлежащего ей гуманистического идеала? У меня нет готового рецепта, зато есть хорошая гипотеза. Старый добрый мир убит… нашим IT! Убит миром цифровой инфморации. Убит интернетом. Убит компьютерами, смартфонами, планшетами, VoIP со своими Скайпами.
Звучит странно, не правда ли? Не спешите, однако, осуждать! Я ведь не о самих технологиях говорю, а об изменении сознания, которое эти технологии произвели в головах всего человечества (ну хорошо, не всего, а только окученного IT-революцией).
Если коротко (потому что эту тему можно смело развивать на несколько монографий), то результатом IT-революции стала абсолютная дигитализация сознания. Люди совершенно разучились воспринимать сущность вещей, тем более ее нематериальные аспекты. Вся реальность может и потому должна быть оцифрована. Квантифицирована, систематизирована и приведена в порядок. Почему? Потому что весь мир IT основан именно на этой идеологии. Мегагерцы, пиксели, двоичный код, перевод любого живого языка на метаязык с его троичной системой логики.
Помните аймара? «Истинно — Ложно — Неопределенно» — вот вершина дьявольской пирамиды, адаптированная идеальным метаязыком современности. Последний аргумент — «неопределенное состояние» любого утверждения — и явился колыбелью дегуманизации современного мира с легкой руки IT.
Если не верна монада «Добро — Зло», если существует на уровне глубинной логики альтернатива «неопределенности», значит умирает логика гуманизма. И рождается дьявольская логика, оправдывающая любые средства. А самым эффективным средством, как известно, всегда выступал тот самый «кулак в харю с вылетом мозгов через затылок».
На самом деле это не так. На самом деле подобная «эффективность» ведет к смерти и разложению и рано или поздно уничтожает самое себя. Но об этом современная идеология (в том числе и прижившаяся в фантастике) пока еще не догадывается. Видимо, в силу своей примитивности и инфантилизма. В конце концов дьявол и его дети — это самая несовершенная и тупиковая поросль человечества. Сергей Голубицкий Источник: http://www.computerra.ru/55355....uchilis
Ещё в далёком 1969 году Ефремов писал: «Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности».
Нет так просто сегодня донести эту мысль так, что бы твой собеседник присоединил ее к своим убеждениям и даже ценностям. Нужно действовать подобно заправскому манипулятору, шаг за шагом выясняя то, что ценно вашему собеседнику, делая из его ценностей фундамент на котором будет стоять это ...«Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности»
Настолько ревностно сохранятся пространство личного опыта, личного пространства в котором места общественным ценностям или вовсе нет, или оно очень мало. Что-то поистине жуткое происходит с мышлением окружающих людей.
amator_sui, то-то и оно, что непросто..плюс массовая культура лет сто, начиная с экзистенциалистов направлена на рассредоточение индивидуальностей.. Даже в масштабах государств- вместо одного большого несколько маленьких, друг на друга сердитых ..
Надо же... трое суток без компа, тут с утра в голове начинают крутиться мысли о Ефремове - в юности я их практически наизусть выучила, особенно лезвие бритвы и таис. Начинаю перекладывать на свое нынешнее мировозрение, и почему то решила, что переросла уже. А потом вспомнилось уже с точки зрения религиоведения - стала анализировать с точки зрения мировых религий, до компании по аристотелю в голове проехалась. Ну и в конце вывод такой неожиданный, что большая часть моего "имперского мышления" (как меня сын все время упрекает) - это у меня чисто ефремовское. Открываю тему - нате вам..
"По моему убеждению, главный вопрос сегодняшнего дня - это вопрос о войне и мире. Человек в состоянии уничтожить всю жизнь на Земле, либо разрушить цивилизацию и уничтожить ценности у оставшейся части людей и построить варварскую, тоталитарную организацию, которая подчинит себе все, что останется от человечества. Проснуться, увидеть эту грозящую опасность сквозь поток фальшивой болтовни, предназначенной скрыть от людей вид той бездны, в которую они движутся, - вот единственная обязанность, единственная нравственная и интеллектуальная задача, которую должен сегодня взять на себя человек. Если он этого не сделает, мы все будем обречены.
Если нам всем суждено погибнуть в ядерной катастрофе, то не потому, что человек не способен стать человеком, или что человек изначально несет в себе зло; это случится потому, что засилье глупости не позволит ему увидеть реальность и поступать по правде.
Я верю в способность человека к самосовершенствованию, но сомневаюсь, сможет ли он достигнуть цели, если вскоре не проснется.
Сторож! Сколько ночи? Сторож отвечает. Приближается утро, но еще ночь. Если вы настоятельно спрашиваете, то обратитесь, и приходите (Исаия, 21, 11-12)"
