Ракурсы

Тогда ещё в киногруппах не существовало реквизиторов и не было жёсткого деления обязанностей, и Надежда Николаевна сама ходила на "блошиный" рынок, чтобы подобрать костюмы актёрам, а по Невскому проспекту прогуливалась лишь для того, чтобы высмотреть типажи, которые в дальнейшем можно будет соотнести с постановкой.

Таким образом, она была и ассистент режиссёра, и художник по костюмам, и монтажёр, и актёрский отдел в одном лице. В общем, не чуралась никакой работы, нужной для общего дела, и если надо, могла преспокойно вымыть полы.

Позже Г. Козинцев писал, что Кошевероваузнавала кинематограф по труду на рабочем месте, а не по книгам и чьим-то рассказам. Так что весь кинопроцесс она знала досконально, "от и до", уделяя пристальное внимание каждой составляющей фильма — сценарию, выбору натуры, костюмам, интерьерам, музыке… Поэтому так хороши её фильмы.

Работа с Н. Кошеверовой всем приносила радость. К ней с огромным уважением относились все члены съёмочной группы — от маститых актёров до светотехников и рабочих. А начинающие кинематографисты учились у неё профессиональному мастерству. Режиссёр С. Снежкин назвал Кошеверову "вторым ВГИКом, который он закончил".

И если Надежда Николаевна восхищалась актёром, ценила его дар и мастерство, то приглашала на съёмки по несколько раз. Поэтому из картины в картину вместе с ней путешествовали многие отечественные артисты, в том числе Ф. Раневская, Э. Гарин, П. Кадочников, С. Филиппов, В. Этуш, Г. Вицин, В. Титова, З. Гердт, А. Демьяненко, Г. Штиль...

Женщина-режиссёр в советское время была явлением исключительным. Про Кошеверову говорили, что характер у неё мужской и в работе она может дать форму любому мужчине. И даже в весьма почтенном возрасте, будучи уже нездоровой, работала она чётко и быстро.

Евгений Шварц писал о Н. Кошеверовой: "…в работе она была на зависть вынослива, неуступчива, неутомима. И делала то, что надо. Не мудрствуя лукаво. Убеждена была она в своей правоте без всяких оглядываний. И когда друзья налетали на неё по тому или другому случаю, касающемуся её режиссуры, она в ответ только посмеивалась, баском. И хотел написать — поступала по-своему. Но вспомнил, что в тех случаях, когда доводы оказывались убедительными, она спокойно соглашалась. Нет, упрямство её было доброкачественным. А иногда оставалась при своём, хотя друзья налетали строго и темпераментно — Надя была отличный парень, великолепный товарищ. Во-первых, не обижалась. А во-вторых, обидевшись, так и сказала бы, а не ответила бы ударом из-за угла."

Надежда Николаевна приходила на студию до последних дней, когда уже не могла работать, и просто сидела рядом с теми, кто её любил, ведь "Ленфильм" был её домом.