|
Назаретян А.П.
|
|
| | Сообщение #21 | Вт, 20.03.2018, 13:43 | | |
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Повторим, что квазиустойчивые состояния, в сторону которых может изменяться неустойчивая система, называют аттракторами, реальное число которых всегда невелико. В случае деградации говорят об изменениях в сторону простого аттрактора, а "аттракторы, отличные от состояний равновесия... получили название странных аттракторов" [Арнольд 1990, с.23, курсив мой - А.Н.]. Среди последних мы также различаем горизонтальные - квазиустойчивые состояния на соразмерном уровне неравновесия со средой - и вертикальные - квазиустойчивые состояния на более высоком уровне неравновесия. Горизонтальный странный аттрактор предполагает одномерные адаптации (вызванные экзогенными изменениями или перемещением в новую среду) с подстройкой негэнтропийных механизмов без их качественного совершенствования. Для достижения же устойчивости на более высоком уровне неравновесия со средой необходима возрастающая удельная продуктивность (величина полезного эффекта на единицу разрушений), что, в свою очередь, требует радикального роста организационной сложности и "интеллектуальности" - вертикальный странный аттрактор.
Изучение фазовых переходов в эволюции природы и общества позволило вывести два фундаментальных обобщения. Во-первых, если фазовый переход в сторону вертикального аттрактора генетически не запрограммирован (как в развитии индивидуального организма), то он может реализоваться только вследствие эндо-экзогенного кризиса. Поэтому сам факт последовавшего удаления системы от равновесного состояния с необходимым для этого совершенствованием антиэнтропийных механизмов служит доказательством того, что кризис был спровоцирован не сугубо внешними факторами, а собственной активностью системы.
Во-вторых, шансы системы на "прогрессивное" преодоление кризиса с продолжением развития в сторону странного аттрактора во многом определяется тем, какой объём актуально бесполезного - избыточного разнообразия система успела накопить в периоде относительно спокойного развития. Если отбор был не настолько жёстким, чтобы отбраковывать слабовредные мутации (см. §1.1.2.1), то в кризисной фазе маргинальные элементы, игравшие прежде периферийную роль, обеспечивают внутренний ресурс, из которого черпаются новые модели и стратегии поведения
|
|
|
| | Сообщение #22 | Вт, 20.03.2018, 13:47 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Эволюционная динамика:
закон необходимого разнообразия
и закон иерархических компенсаций
Законы - это средство вытягивать ноги уткам и обрубать журавлям.
Лао-цзы
То, что одним из решающих условий преодоления кризиса всегда служил ресурс разнообразия, накопленный системой (природой или обществом) в относительно спокойные периоды, можно считать проявлением фундаментального вывода кибернетической теории систем, сформулированного в 1950-х годах английским биологом и математиком У.Р. Эшби [1959]. Зависимость между внутренним разнообразием и эффективностью управления - закон необходимого разнообразия - объясняет механизмы устойчивости систем к внешним и внутренним флуктуациям в очень широком диапазоне - от физических и биотических процессов до феноменов социологии, психологии и семиотики, однако прямолинейное истолкование закона Эшби часто приводило к недоразумениям. Накапливались данные об эволюционных механизмах, связанных с ограничением разнообразия и блокированием его роста. Если бы рост разнообразия давал безусловные преимущества, то следовало бы признать излишними, например, грамматику и орфографию, мораль, уголовный кодекс, правоохранительные органы, правила дорожного движения и многое другое.
|
|
|
| | Сообщение #23 | Вт, 20.03.2018, 14:28 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| В XVIII-XIX веках, когда идея прогрессивного развития овладела умами европейцев, наш бессмертный Эксперт воплотился в реальных естествоиспытателях и философах, размышлявших о пределе роста (демографического, технологического), допустимого законами природы. Большинство были убеждены в том, что современная им наука вплотную приблизилась к исчерпывающему знанию объективных законов и, соответственно, к пределам возможного технологического творчества, и в XX веке это убеждение окончательно приобрело алармистский характер. Недооценка культурно-конструктивного генезиса знания актуализовала пережитки мифологической апперцепции(см. §§1.1.1.4 и 1.1.2.6). Поскольку наиболее авторитетные хранители и глашатаи законов природы считали их (по словам Эйнштейна) "не образами мышления, а заданными реальностями", т.е. онтологизировали ментальные конструкты, они раз за разом оказывались в роли нашего незадачливого Эксперта, объявляя оригинальные технологии принципиально невозможными. Как заявил на пороге XX века комиссар Патентного бюро США Ч. Дуэлл, "Всё, что можно изобрести, уже изобретено" (цит. по [Каку 2013, с.17]). А жизнь то и дело демонстрировала справедливость немудрящей поговорки, раздражающей естествоиспытателей так же, как строгих администраторов: "Если нельзя, но очень хочется, то - можно". И каждый раз, когда эволюция заходила в очередной тупик, происходили индуктивно невероятные изменения, формировались более сложные системы взаимодействий, а в них - новые механизмы и законы. Так было до сих пор в истории человечества, живой природы и космоса, и без учёта творческого фактора глобальное прогнозирование остаётся линейным - таков один из главных уроков Мегаистории.
Существуют ли всё-таки категорические пределы управляемости масс-энергетическими структурами со стороны творческого интеллекта? Если да, то как их определить?
К концу XX века на этом предметном поле всё ещё доминировали натуралистические убеждения: технические решения ограничены узким коридором "объективных законов", причём законы эти в основном уже открыты и потому границы технических возможностей определимы раз и навсегда. Отсюда вытекали и совершенно безнадёжные сценарии отдалённого будущего, объединявшие естествоиспытателей всех специальностей.Так, исходя из гипотезы о генетически ограниченном сроке существования каждого вида в обратной пропорции с морфологической сложностью организма, авторитетные биологи [Федоренко, Реймерс 1981] определили, что возраст вида Homo sapiens - уже "за сорок" и максимальный срок его дальнейшего существования - 30-40 тыс. лет. Известны и более пессимистические прогнозы: человек с его непропорционально развитым мозгом есть "ошибка природы" и срок его дальнейшего существования ограничен 20-50 поколениями (т.е., вероятно, 0,7 - 1,7 тыс. лет) [Lobsack 1974].
До 1990-х годов крамольная мысль о возможном влиянии разума на процессы метагалактического масштаба застенчиво высказывалась едва ли не исключительно советскими астрофизиками или выходцами из СССР, испытавшими влияние космической философии (насмешники приписывали это также влиянию большевистского волюнтаризма). Например, И.Д. Новиков [1988, с.168] признался, что принадлежит "к тем крайним оптимистам, которые верят, что добываемые знания... превратят человечество в богов, смело поворачивающих штурвал эволюции нашей Вселенной". А.Д. Линде [1990, с.248] высказал предположение, что "сознание, как и пространство-время, имеет свои собственные степени свободы, без учёта которых описание Вселенной будет принципиально неполным" и т.д. Западные физики, размышляя о будущем, не рассматривали даже гипотетически перспективу влияния сознательной деятельности на космический мир.Автор этих строк начал изучать данный вопрос в 1980-х годах. Обобщив опыт истории Земли (возраставшая роль отражательных процессов в её эволюции бесспорна), результаты дискуссий вокруг Демона Максвелла и эксперименты гештальтпсихологов, я пришёл к выводу, изложенному в §1.1.3.3. А именно, любые принципиальные ограничения действительны в рамках заданной концептуальной модели; по мере того как рамки модели расширяются (т.е. умножается размерность включённых параметров) неуправляемые константы последовательно превращаются в управляемые переменные. Отсюда корректно сформулированная операциональная задача любой сложности (включая задачи космологического масштаба) остаётся невыполнимой только до тех пор, пока она превосходит функциональные возможности модели. Тогда же [Назаретян 1991], исходя из соображений о неограниченных возможностях инструментального управления и о балансе технологических возможностей и качества саморегуляции, а также из некоторых общесистемных закономерностей, выдвинута гипотеза о естественном отборе планетарных цивилизаций (она будет подробнее раскрыта в §2.2.1.3)
Далее автор обратился к "принципу Тьюринга": не существует верхней границы количества физически возможных этапов вычисления, а потому возможности интеллектуального управления принципиально безграничны. Следовательно, если контроль над метагалактическими процессами не сможет взять на себя разум, восходящий к Земной цивилизации (например, оттого, что прежде уничтожит своего носителя), эту роль выполнит кто-либо другой - "предположительно какой-то внеземной разум" (с.356)...Каку [2011], обсуждая возможные метагалактические эффекты интеллектуальной активности, приводит слова королевского астронома Великобритании М. Риса: "Кротовые норы, дополнительные измерения и квантовые компьютеры открывают путь для множества гипотетических сценариев, которые когда-нибудь, возможно, превратят всю нашу Вселенную в "живой космос"" (с.281). Концепция Ли Смолина и его школы, допускающая созидание цивилизацией новых вселенных (см. §1.2.2.3), выстроена в той же интеллектуальной традиции. Её лейтмотив выразил ещё один известный физик: "Наше присутствие во Вселенной представляет собой фундаментальное, а не случайное свойство бытия" [Дэвис 2011, с.243]. Каку [2015, с.486] даже допускает, что "сознание - более фундаментальная сущность, чем атомы". Какой разительный контраст с доминировавшим всего три десятилетия назад убеждением в эпифеноменальности человеческого существования, которое заведомо есть нечто среднее между "фарсом" и "высокой трагедией" (С. Вайнберг)!Таким образом, начало XXI века ознаменовано удивительно быстрой сменой настроений среди астрофизиков и космологов: уверенность в том, что сознание, видевшееся прежде только как побочный эффект космической эволюции, способно сыграть в ней решающую роль, широко распространилось среди естествоиспытателей.
|
|
|
| | Сообщение #24 | Вт, 20.03.2018, 14:32 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| §2.1.2.3. "Знания массового поражения"
Двадцатый век был веком оружия массового поражения. Двадцать первый век станет веком знаний массового поражения.
Билл Джой
К последнему десятилетию XX века совокупная взрывная мощь ядерных боезарядов была эквивалентна 1.2 млн. хиросимских бомб, и 1% наличного боевого потенциала было достаточно для наступления на планете "ядерной зимы" - этот вывод, первоначально озвученный К. Саганом, подтвердили последующие расчёты [Бурдюжа 2002]. Приходится повторить, что своего рода прокладкой от ядерного коллапса стали до 25 млн. жертв локальных вооружённых конфликтов, в русло которых удалось перевести противоречия между сверхдержавами. Сколь ни чудовищны человеческие потери, позитивный итог так называемой Холодной войны также не следует недооценивать. За прошедшие десятилетия произошла культурно-психологическая притирка (см. гл.1.1.1) к самому разрушительному оружию в истории, после чего и оно, как ранее все другие виды оружия, превратилось в жизнесберегающий фактор, ограничивающий агрессивные амбиции.
В гл. 1.1.1 отмечалось и то, что неожиданная для многих победа одной из сторон в "холодной" войне спровоцировала новый всплеск геополитических амбиций, иррациональную тягу к "маленьким победоносным войнам" и прочие признаки катастрофофилии. К концу 1990-х годов эйфория всемогущества заметно снизила интеллектуальный уровень внешнеполитических решений: власти США, прежде опасавшиеся коммунистического проникновения и ориентированные (как и власти позднего СССР) на сохранение статус-кво, теперь принялись азартно раскачивать ситуацию, когда и где возможно. "Демократия" в американской редакции, оборотилась идеологическим фетишем, посредством которого рационализуются явно импульсивные решения. Гроссмейстеры, разыгрывавшие в 1960-80-х годах многоходовые комбинации - образцы тонко просчитанной интриги, - уступили место игрокам пятого разряда, не умеющим просчитывать обстановку на доске далее одного хода.
Это со всей очевидностью проявилось в 1999 году Югославской агрессией и последовавшей серией внешнеполитических авантюр. Покровители албанских боевиков не думали, что превратят Косово в арену торговли человеческими органами. Свержение несимпатичного режима С. Хусейна превратило Ирак из светского государства в гнездо религиозных фанатиков, которое, с лёгкой руки теряющих ощущение реальности американских президентов, разрастается (автор этих строк писал в американском журнале о такой перспективе сразу после иракской авантюры [Nazaretyan 2003]). В январе 2011 года каждый аспирант-востоковед понимал, что падение Х. Мубарака приведёт к власти в Египте экстремистов, однако американские журналисты, поощрявшие агрессивную толпу на Тахрире, бурно приветствовали "победу демократии". Не услышали и предупреждения М. Каддафи о том, что с крахом его режима в Европу хлынут толпы нелегальных мигрантов. Разжигая беспорядки на Майдане в конце 2013 года, зарубежные политики едва ли намеревались разжечь войну в центре Европы или спровоцировать расчленение Украины (с перспективой цепной реакции неуправляемого геополитического передела) - они, как прежде, бесцеремонно вмешались в события, не изучив страну и сложившуюся ситуацию...
Вопреки стремлению политологов и журналистов приписать американским властям далеко идущие планы, на поверку мы наблюдаем импульсивные действия, в результате которых сверхдержава каждый раз "гадит себе в картуз" и толкает регион за регионом в пучину хаоса. Надежда на многополюсный мир, забрезжившая было в конце 1980-х годов, не оправдалась. Геополитика остаётся по своей ментальной матрице двухполюсной, и замена СССР бесконтрольными террористическими группировками снизила её устойчивость (см. §1.1.2.7).
Приходится констатировать, что исторический пик ненасилия, достигнутый в первом десятилетии XXI века, остался позади: с 2011 года вооружённые конфликты интенсифицировались, а международное право и стабильная геополитика образца 1970-80-х годов превратились в ностальгическое воспоминание. Если в ближайшие годы полюс, противостоящий хмелеющим от эйфории властям США, не будет заполнен вменяемой и предсказуемой силой, то складывающаяся ситуация грозит крахом глобальной геополитической системы [Назаретян 2015]{
|
|
|
| | Сообщение #25 | Вт, 20.03.2018, 14:33 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Напрашивается крамольное и в высшей степени горькое соображение. С тех пор как прежняя двухполюсная политическая система рухнула, а многополюсная (или бесполюсная?) не образовалась, терроризм, родимое пятно начала XXI века, стал таким же жестоким воспитательным средством мировой истории, каким в XX веке была атомная бомба, а ещё раньше, по мере удаления в прошлое, - огнестрельное, стальное и прочее оружие вплоть до чопперов Олдовая (см. гл. 1.1.2). "Воспитательный" эффект, как и прежде, состоит в том, что общество либо справится с этим бедствием, освоив новые высоты культурного самоконтроля, либо рухнет под его тяжестью{3}. Если в прежние эпохи тесту на совместимость с новыми технологиями подвергались чаще всего локальные или региональные общества, то нынешний этап глобализации сделал общечеловеческими как достижения, так и угрозы.
"На сцену выходят все и каждый" - приблизительно так можно перевести заглавие книги американского социолога и писателя К. Ширки, в которой обсуждается небывалая вовлечённость граждан в политическую активность, расшатывающая диктаторские режимы [Shirky 2008]. Но, как видим, и эта прогрессивная тенденция имеет оборотную сторону.
То, что с развитием технологий внутренняя устойчивость общества всё более зависит от индивидуальных действий и что вероятность необратимых глобальных последствий злого умысла, недальновидности или банальной глупости возрастает с инструментальными возможностями, - прямой вывод модели техно-гуманитарного баланса. Сорок-пятьдесят лет назад могло показаться, что человечество находится на вершине этой исторически возраставшей зависимости: его существование драматически зависело от нескольких сотен субъектов, имевших прямой или косвенный доступ к "кнопкам". Как теперь ясно, это был ещё не предел. "Знания массового поражения" делают бессчётное множество индивидуальных носителей информации причастными к судьбе мировой цивилизации...
В таком контексте наш "второй ключевой вопрос" может быть конкретизирован: насколько гуманитарная культура готова к адекватным трансформациям? Успеет ли общество при быстро сокращающемся лимите времени совершенствовать средства внешнего и внутреннего контроля, обеспечивая сохранение техно-гуманитарного баланса?
По наблюдениям американских аналитиков, снижение интеллектуального уровня политической элиты не случайно - оно отражает утерю интереса к науке и её достижениям у широкой публики. Пока продолжалась острая конкуренция с СССР за лидерство в военных и космических технологиях, государство было кровно заинтересовано в развитии и активной пропаганде науки. Но после Холодной войны в США начался накат жёсткого креационизма и религиозных настроений, а наука остаётся в изоляции. Американские аналитики пишут о возврате общественного сознания к 1920-м годам, к обстановке "Обезьяньего процесса" [Харрис 2011; Mirkovic 2015], причём лидируют в этом возвратном движении граждане, активно участвующие в политике. Например, 70% республиканцев верят, что мир был создан за шесть дней.В Западной Европе интенсивные иммиграции, спровоцированные бездумным разрушением политических режимов Ближнего Востока и Северной Африки, также чреваты историческими провалами. Если не будут приняты нестандартные решения, то Европе (как и США) грозит либо реанимация расового радикализма, либо перспектива быть захлёстнутой волной Средневековья. Нестандартные решения могли бы прийти из России, но пока и здесь усиливаются ретроградные настроения. Их наглядно воплощают кадры с космодрома, где священник в рясе ходит с кадилом вокруг ракет (которые потом не взлетают или падают). Страшно думать, чем грозят такие шоу в традиционно многоконфессиональной стране.Всё это свидетельства того, как часто в конфликте исторических эпох (см.1.1.2.7) прошлое берёт реванш. И симптомы того, что угроза перехода планетарной истории в "нисходящую ветвь" обостряется. Здесь уже дело не только в разбалансировке технологий и культурных регуляторов, но и в том, что деградирующее общественное сознание будет сопряжено с регрессом технологий. Технологии прошлых эпох не в состоянии обеспечивать даже элементарное пропитание 7 млрд. едоков, а значит, население Земли придётся сокращать в десятки, а потом в сотни и тысячи раз. К тому же накопленные запасы ядерного оружия, атомных станций, химических и прочих производств, оставшись без профессионального внимания, рано или поздно "рванут", так что соскальзывание антропосферы в сторону простого аттрактора будет уже необратимым...
|
|
|
| | Сообщение #26 | Вт, 20.03.2018, 14:48 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| §2.1.2.4. Аттракторы и сценарии
Кто-то заметил, что бездарное искусство нелогично, но предсказуемо, талантливое искусство логично и предсказуемо, а гениальное - логично, но непредсказуемо. Это можно считать аллегориями простого, горизонтального и вертикального аттракторов. Как мы знаем, эволюция реализует все три варианта, причём гениальное произведение и есть аналог вертикального странного аттрактора - когда очень сложная система в фазе эндо-экзогенного кризиса "превращает непредсказуемое в неизбежное" (ещё одно известное определение творчества), т.е., качественно усовершенствовав антиэнтропийные механизмы, восстанавливает устойчивость на более высоком уровне неравновесия со средой.
Вертикальный аттрактор легко фиксируется post factum: с вершины состоявшегося перехода революционные прорывы видятся столь же неизбежными, как "Сикстинская мадонна". Но в преддверье полифуркации крайне затруднительно не только предугадать конкретное содержание прогрессивных изменений (это требует необузданной фантазии), но даже выявить наличие вертикального аттрактора в паллиативном пространстве возможностей. Для иллюстрации данного обстоятельства в гл. 2.1.1 использован образ Эксперта-неудачника, пытающегося предсказать дальнейшие события на переломных фазах Мегаистории без учёта её творческого фактора. Состояние мира на пороге каждого ароморфоза (в био- или в антропосфере) выглядит вершиной или тупиком эволюции, за которым может следовать либо консервация, либо деградация наиболее сложных систем. А если бы у нашего консервативного Эксперта объявился столь же бессмертный творческий Оппонент, он каждый раз выглядел бы пустопорожним фантазёром. И правда, подавляющее большинство "творческих" образов будущего оказывались бы несостоятельными, но в конечном счёте раз за разом посрамлённым оставался бы именно скептик. Мы видели, как в последние века эти виртуальные персонажи воплотились в живых личностях фантастов, философов и учёных...
В мощной полифуркационной фазе, представленной Сингулярностью, наличие странного аттрактора, тем более вертикального странного аттрактора также остаётся проблематичным, и, возможно, для его гипотетического описания в современных языках недостаточно семантических средств (см. далее). Поэтому начнём с простого аттрактора, предполагающего последующую деградацию, возвратное сползание антропосферы к "дочеловеческой" биосфере и биосферы - к сфере термодинамического равновесия.
Констатируем бесспорный факт. Биота, как в последующем общество, развивалась путём адаптации к среде, преобразуемой её собственной активностью, и тем самым адаптировала среду к своим возрастающим потребностям. С этим связано четвёртое обстоятельство, о котором мы упоминали при обсуждении закона иерархических компенсаций и на которое здесь важно обратить внимание: рост биологического разнообразия обеспечивался биогенным ограничением разнообразия физической среды.Активность живого вещества на протяжении миллиардов лет унифицировала температурный режим планеты, атмосферное давление, радиационный фон (за счёт озонного экрана в верхних слоях атмосферы) и т.д. "В целом весь процесс эволюции биоты был направлен на стабилизацию, на сокращение амплитуды колебаний физической среды" [Арский и др. 1997, с.121]. За последние 600 млн. лет, несмотря на чередование ледниковых и послеледниковых периодов, температура нашей планеты колебалась в относительно узком диапазоне, так как более радикальные изменения климата предотвращались обратным влиянием биоты [Липец 2002].
|
|
|
| | Сообщение #27 | Вт, 20.03.2018, 14:56 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Таким образом, чтобы оценить преимущество сложности, энергетической эффективности и интеллектуальности, нам опять, как и в социальной истории, необходим синергетический критерий: биосфера становилась не более устойчивой, но более неравновесной, т.е. способной сохранять устойчивость на более высоком уровне неравновесия со средой.
Напомним (см. формулы (III) и (IV)), с ростом технологического потенциала увеличивалась внешняя устойчивость социальной системы, и вместе с тем она становилась чувствительнее к внутренним колебаниям. Нечто похожее наблюдаем и в эволюции биосферы. Вероятно, живое вещество на Земле имело больше шансов сохраниться, если бы очень мощное внешнее воздействие на планету произошло в фанерозое, чем в протерозое, так как сложные формы, разрушившись, составили бы защитный слой для простейших. Но у сложной системы ниже порог летального воздействия, т.е. в целом эволюционирующая система становилась уязвимее по отношению к негативным последствиям собственной активности.
Об этом свидетельствуют сокращающиеся сроки бескризисного существования, строгая закономерность которых составляет шестое и самое бесспорное свидетельство единства биологической и социальной эволюции.
|
|
|
| | Сообщение #28 | Вт, 20.03.2018, 14:58 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Мы с вами живём на Земле благодаря тому, что на всех критических стадиях её эволюции реализовались вертикальные странные аттракторы. По всей видимости, каждый из этих переломных эпизодов мог разрешиться по иному сценарию, и события развивались бы в сторону простого или горизонтального аттрактора. В первом случае речь идёт о деградации биосферы (или антропосферы), во втором - о длительном "зависании" эволюции со стабилизацией по эколого-математической модели "волки - зайцы" (см. §1.1.3.1).
§1.2.2.3. "Космологическая стрела" времени и её изгибы
Вселенная, похоже, заранее знала, что мы появимся.
Фримен Дайсон
Но и подозрения в адрес биоты как аномального феномена теряют основания по мере того как мы прослеживаем ход событий ещё далее в прошлое: усложнение материальных структур, трактуемое как эволюция или деградация, как естественный (апостериорные модели) или априорно нацеленный процесс, обнаруживает бесспорную преемственность.
Действительно, сопоставляя доступные факты, трудно отделаться от впечатления, что предыдущий ход событий в каждом случае "будто нарочно" ориентирован на последующие события. Как развитие биосферы в миоцене подготовило экологическую нишу для особого вида животных с непропорционально мощным мозгом и инструментальным интеллектом, а активность простейших организмов обеспечила условия для появления сложных организмов, так всё предшествовавшее развитие материальных форм происходило "по направлению к" живой клетке.
Ещё до появления жизни в литосфере Земли процессы развивались "по пути всё большего удаления природных минеральных объектов (по составу и структуре) от усреднённых по земной коре" [Голубев 1992, с.6-7]. Формировалась подвижная зона оруднения с признаками устойчивого неравновесия относительно окружающей среды и механизмами защиты от уравновешивающего внешнего давления. На базе неорганических полимеров образовались геологические формации и рудные месторождения - самые высокоорганизованные тела добиотической природы [Ростовская 1996].
Биохимики, со своей стороны, предположительно связывают возникновение протожизни с серией последовательных флуктуаций, вызванных неустойчивыми состояниями [Пригожин 1985], - например, спонтанной самоорганизацией органических микросистем в сильно неравновесных гидротермальных условиях [Компаниченко 1996]. Та же тенденция прослеживается в последовательных превращениях мега-, макро- и микроструктур Вселенной за миллиарды лет до появления Солнечной системы.
Слабые возмущения в однородной материи ранней Метагалактики обернулись выраженной анизотропией с формированием галактик и звёзд. Ещё ранее началась длинная цепь эволюционных трансформаций в микромире. Согласно "стандартной" космологической модели, уже в первые секунды после Большого Взрыва происходило первичное образование нуклонов из "моря кварков", за которым последовал процесс "атомизации" Вселенной; наконец, в недрах звёзд первого поколения при высоких температуре и давлении синтезировались ядра тяжёлых элементов, составивших в последующем основу органических молекул и систем высшего химизма. Из "пепла" этих звёзд, завершивших существование взрывами, и состоят наши тела (см. эпиграф к настоящей главе).
|
|
|
| | Сообщение #29 | Вт, 20.03.2018, 15:01 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Поскольку во всех этих картинах вовсе не прослеживается или слабо прослеживается неизбежная плата за благоприятные изменения, постольку они больше похожи на утопии. Приходится повторить, что прогресс всегда представлял собой не цель, а средство сохранения системы в фазах неустойчивости, и прогрессивные изменения - это выбор "меньшего из зол". На ожидающемся крутом переломе истории даже при оптимальном раскладе человечеству придётся принести очень серьёзные "качественные" жертвы, которые у большинства из нас едва ли способны вызвать восторг.
Здесь и обнаруживается, что ни здравого воображения, ни семантического наполнения современных языков недостаточно для того, чтобы отобразить странные аттракторы беспрецедентного фазового перехода, представленного Вертикалью. Антропологи знают, как трудно рассказать первобытному охотнику о скотоводстве и земледелии, и в Части I отмечалось, что эти трудности взаимопонимания неоднократно служили поводом для массового истребления туземцев европейскими фермерами. Так же трудно говорить о совести и индивидуальности с человеком доосевой эпохи, описать реалии индустриального и информационного общества средневековому крестьянину или лендлорду и т.д. Попытки были бы и вовсе безнадёжными, если бы их предпринял современник, не знающий будущего и опирающийся исключительно на мысленные экстраполяции. Именно в этом состоит коренная трудность сегодняшнего прогноза, дополненная тем, что впереди у нас "Большая Сингулярность", в отличие от "малых сингулярностей", разделявших прежние социально-исторические эпохи.
Если события будут развиваться по оптимальному (сохраняющему) сценарию, то в ближайшие десятилетия придётся переосмысливать такие фундаментальные категории культуры, как человек, бог, животное и машина, жизнь, смерть и бессмертие, сознание и разум, душа, дух и духовность, искусственное и естественное и т.д. В качестве отдалённой иллюстрации обратимся к многолетним спорам вокруг понятия "искусственный интеллект".
Невозможность искусственного интеллекта более полувека доказывают средствами философии, психологии и даже математики, трактуя "искусственное" как синоним "рукотворного", т.е. по существу внешнего соединения элементов. Со своей стороны, авторы, признающие перспективу "машинного" интеллекта, часто рисуют в нашем воображении агрессивных субъектов, истребляющих несовершенного конструктора или загоняющих последних сохранившихся людей в зоопарки. У одних это вызывает трепет обречённости, у других - готовность к агрессивному противоборству. Но забавнее всего читать тексты "футурологов", расписывающих вытеснение людей "киборгами" с мазохистским предвкушением.
Вероятно, во всех этих виде`ниях проявляется атавистический страх перед двойником, сохранившийся у нас от палеолита, причём проявляется и в прямой, и в инверсивной формах. Инверсивная форма - это та же защитная идентификация с агрессором, о которой рассказано в §1.1.1.2. Подобно тому, как узники концлагеря влюблялись в эсэсовцев и подражали им, футуролог бессознательно замещает образ Ужасного Робота-убийцы образом Прекрасного Робота-могильщика. Эти человеческие страхи, агрессивные настроения и их клинически превращённые формы могут представить бо`льшую опасность для цивилизации, чем мифическая антропофобия "электронного" интеллекта.
|
|
|
| | Сообщение #30 | Вт, 20.03.2018, 15:01 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| На мой взгляд, конфронтационная парадигма как раз и обусловлена драматизацией дихотомии "искусственное - естественное". Изучая эволюционные метаморфозы, мы убеждаемся, что назвать интеллект современного человека "естественным" можно лишь с очень существенными оговорками. Его материальную основу составляет белково-углеводородный субстрат (мозг), несущий в себе атавизмы природной лимбической системы, и он частично ориентирован на удовлетворение физиологических (хотя культурно преобразованных) потребностей - этими обстоятельствами исчерпывается принципиальное сходство между интеллектом взрослого человека и естественным интеллектом дикой обезьяны.
Денатурализация бытия и тела, продолжающаяся сотни тысяч лет, затрагивала прежде всего человеческую психику. Согласно экспериментальным данным и наблюдениям, "опосредованный характер носят не только сложные, но и традиционно считавшиеся элементарными психические процессы" [Венгер 1981, с.42], т.е. по содержанию и механизмам все психические акты у человека насквозь семантизированы, опосредованы интериоризованными социальными связями, являясь продуктами и событиями культуры. Даже генетически унаследованные (безусловные) рефлексы запускаются актуализацией соответствующих образов и могут быть заблокированы или модифицированы сменой доминирующего образа с помощью разнообразных приёмов - от гипноза до сознательного волевого усилия. Соответственно корректируются содержание, острота и даже валентность (приятно - неприятно) эмоциональных переживаний.
Проще говоря, мышление, память, восприятия, ощущения современного человека суть давно уже явления искусственные, а в экспериментах по обучению антропоидов жестовому языку (см. §1.1.2.1) мы видим впечатляющую попытку выстроить элементы искусственного интеллекта на обезьяньем мозге. По мере социальной эволюции в структуру материальных носителей памяти включалось растущее разнообразие рукотворных "текстов" - от первых стандартизированных орудий (ручное рубило) до компьютерных файлов, - подготавливая эволюционные предпосылки для дальнейшего "человеко-машинного" симбиоза.
Вместе с тем кибернетическая эра началась формулировкой А. Тьюрингом фундаментального принципа изофункционализма (см. [Дубровский 2013]), и ещё на заре её Дж. фон Нейман теоретически предсказал, что количественное наращивание мощности и быстродействия ЭВМ приведёт к непредсказуемым и неподконтрольным качественным эффектам. Н. Винер, со своей стороны, предупреждал об опасности такого поворота событий.
В 1980-х годах было отмечено, что контроль над функционированием компьютерных систем обеспечивается посредством всё более сложных систем, и таким образом машинный интеллект неуклонно обособляется от человеческого. В 2000 году Б. Джой [Joy 2000] рассчитал, что к 2030 году мощность компьютеров возрастёт более чем в 1 млн. раз, и этого будет достаточно для появления разумного робота ("нанобота"). Расчёт строился на так называемом законе Мура.
Согласно этому "закону" (точнее, эмпирическому правилу, которое было впервые зафиксировано в 1965 году и которое, "как метроном, задавало темп развития современной цивилизации" [Каку 2013, с.36]), мощность компьютеров удваивается примерно каждые полтора года. Действительно, "если обозначить падение цен на компьютерные чипы, а также стремительный рост их скорости, мощности обработки данных и памяти на графике, построенном в логарифмическом масштабе, получим, что данные за последние пятьдесят лет замечательно ложатся на прямую. Более того, если добавить в этот график данные по ламповым и даже механическим вычислительным машинам и устройствам, то прямую Мура можно протянуть в прошлое более чем на 100 лет" [Каку 2013, с.37].
|
|
|
| | Сообщение #31 | Вт, 20.03.2018, 15:03 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Параллельно ведутся работы по формированию рефлексивной модели мира, квазипотребностных механизмов автономного целеполагания, способности к самообучению, к оценке успешности действий, отношения между общими и частными задачами и аналогов эмоциональной удовлетворённости/неудовлетворённости результатами. Включение же в электронную конструкцию белковых молекул (биочипов), выращенных в генетической лаборатории и ускоряющих искусственное формирование сенсорных органов, должно особенно впечатлить тех, кто склонен придавать большее значение субстратным (органика - неорганика), чем функциональным признакам.
Последнее соображение существенно в свете так называемой квантовой концепции сознания. Р. Пенроуз [2011], развивая теорему Гёделя о неполноте, доказал, что конечный автомат сколь угодно большой мощности неспособен реализовать некоторые функции мозга. По его гипотезе, функционирование мозга и психики связано с квантово-гравитационными эффектами в субклеточных структурах нейронов - эффектами, принципиально недоступными исчерпывающей формализации, исчислению и алгоритмическому представлению. Следовательно, полноценный интеллект (Сильный Искусственный Интеллект, по терминологии Дж. Сёрля [Searle 1990]), независимый от белкового носителя, невозможен.
Решающий аргумент Пенроуза построен на дискретном противоположении искусственного и естественного, исключая встречную эволюцию и взаимопроникновение. Между тем проведённый в Части I исторический обзор содержит доказательства того, что искусственное и естественное суть полюса длинного континуума и что эволюция происходила именно по этому вектору. Продолжение развития по вектору "денатурализации" может, вероятнее всего, означать симбиоз носителей, вещественных субстратов и интеллектуальных процедур.
И здесь складывается ещё одна интрига. Признав неизбежность обретения "души" искусственными информационными системами, их разработчики вместе с философами принимались доказывать, что внедрение в неё моральных "законов робототехники", сформулированных А. Азимовым, невозможно. Значит, впереди дарвиновский "межвидовой отбор", обрекающий человечество на поражение [Moravec 2000; Joy 2000]. Такая футурологическая конструкция построена на уверенности в том, что разум и мораль - внешние относительно друг друга субстанции.
|
|
|
| | Сообщение #32 | Вт, 20.03.2018, 15:05 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Библейский Рай даже под пером великого Данте остался царством смертельной скуки: редкий эрудит похвастает, что дочитал до конца песни Рая в "Божественной комедии". Образ бесконфликтного Коммунизма волновал воображение до тех пор, пока идеологам удавалось обрамлять его героикой постоянной "борьбы" с вражеским окружением. "Конец истории" либеральных политологов также оказался похожим на стоячее болото, и сам Ф. Фукуяма [1990] завершил знаменитую статью грустным признанием: "Может быть, именно перспектива многовековой скуки в конце истории вынудит историю начаться вновь" (с.118). А двумя с половиной тысячами лет ранее Эмпедокл из Аграганта с потрясающим остроумием и беспощадной убедительностью растолковывал, почему идеальный мир всеобщей любви ("Сфайрос"), объятый скукой бессобытийности, непременно взорвётся взаимной ненавистью...
В §1.1.1.2 было показано, что фундаментальная амбивалентность эмоциональной жизни исключает оценочные критерии прогресса. Поскольку будущее не может быть улучшенной копией настоящего, постольку действительная история неуютна актуальному сознанию. Человеческое сознание насквозь исторично, но, оставаясь наследником природной психики, оно сохранило естественный хроноцентризм, зациклено на текущем моменте и всячески стремится игнорировать свою историческую сущность. Что же касается стратегической перспективы, людям проще представить её по схеме "всё или ничего" - будущее либо прекрасно, либо ужасно. Попробуем, однако, отвлечься от утопий, антиутопий и эмоциональных оценок и ещё раз рассмотреть альтернативные сценарии.
|
|
|
| | Сообщение #33 | Вт, 20.03.2018, 15:08 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Раздел 2.2
Мировоззренческая парадигма сохранения
Глава 2.2.1
Идеология versus цивилизация?
Данные, приведённые в §1.1.1.5, демонстрируют, что во все времена и во всех весях самыми частыми объектами насилия оставались родственники и соседи. Это подтверждают и ставшие уже классическими расчёты социологов и криминологов ("закон Веркко"), да и библейское: "...Враги человеку домашние его" (Матф. 10:36), возможно, предупреждает о том же.
Идеология - это негэнтропийный механизм объединения людей в большие группы путём противопоставления другим людям по признаку приверженности определённому набору сакральных символов. Символы конструируются посредством мифологизации реальных или вымышленных событий, персонажей, речевых фигур, зрительных образов, наделяемых мистическими свойствами и смыслами. Практика последних столетий демонстрирует, что при наличии соответствующей психологической установки процедуре мифологизации могут быть подвергнуты любые конструкты: сакральными маркерами способны служить не только "нация", "класс", "партия", но и такие категории, как "материализм", "атеизм", "демократия", "рынок" и т.д.В данном отношении понятие идеологии является родовым по отношению к понятию религии. Более или менее акцентированное ядро всякой идеологии составляет объединение единоверцев совместным отвержением неверных, а неизменным спутником идеологического мировосприятия остаётся реальная или потенциальная война. Чем темпераментнее проповедуются солидарность и любовь между "своими", тем более отчётливо выражено неприятие "чужих". Классовая ненависть, которую большевики считали критерием "пролетарского сознания", имела прозрачную предысторию. Те, кто её требовал, и те, от кого она требовалась, были воспитаны на текстах Евангелия: "...Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником" (Лк 14: 16).При этом религиозные идеологии недвусмысленно возводят источник сакральности к потустороннему началу, в конечном счёте - к сверхъестественным антропоморфным Авторитетам, чья непререкаемая воля представлена в дольнем мире чудесами и откровениями. Прочие же - квазирелигиозные - идеологии используют представления о сверхъестественном скрытно: путём конструирования коллективного тотема, священных образов Вождей, воспроизводства мистических фигур (типа Троицы), подстраивания новых массовых ритуалов и сакральных празднеств под даты, узаконенные вытесняемой религией, подмены культовых сооружений и святынь.
|
|
|
| | Сообщение #34 | Вт, 20.03.2018, 15:11 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| 2.2.1.2. Отсроченная дисфункция:
групповое сознание оборачивается глобальной угрозой
Именно насилие составляет сердцевину и тайную душу священного.
Рене Жерар
Я человек по природе и француз по прихоти обстоятельств.
Шарль Луи Монтескьё
От человечества через нации - к скотству.
Франц Грильпарцер
В 1950-60-х годах многие адепты и даже ненавистники пролетарской идеологии усматривали в глобальных политических тенденциях признаки её неудержимого распространения. "Тоталитарный коммунизм непобедим, история необратима", - с грустью признал в конце 60-х один английский историк (цит. по [Кацура 2000, с.260]). Ещё раньше прозвучало отчаянное заявление сенатора Б. Голдуотера (упоминавшееся в Части I), что лучше погубить человечество, чем отдать его в руки коммунистов, а среди коммунистов была популярна предложенная кем-то дефиниция: "Фашизм есть осознание буржуазией неизбежности диктатуры пролетариата". Спецслужбы США, чьи агенты теперь фанатично добиваются тождества демократических процедур во всём мире американской традиции, поддерживали жесточайшие диктаторские режимы в Центральной и Южной Америке, Азии, Африке и Европе при единственном условии - чтобы блокировалось проникновение коммунистических настроений.
К концу 1980-х годов идея международной пролетарской солидарности, классовой ненависти и всемирной диктатуры, недавно столь "пассионарная", способная накачивать массы мотивационной энергетикой, сама напоминала сдутую камеру. Не исключено, что через пару десятилетий в таком же положении окажутся набравшие сегодня силу религиозный и национальный фундаментализм - об их нынешнем "ренессансе" будут помнить лишь эрудированные историки да разочарованные эпигоны, - а с ними уйдёт в прошлое и фанатизм американской демократии. Во всяком случае, это одно из слагаемых оптимального (сохраняющего) сценария, альтернативу которому составляет дальнейшее обострение идеологических конфронтаций, грозящее планетарным обвалом...
Поскольку до недавнего времени идеологии, равно как и войны, оставались необходимыми факторами исторического существования и развития, постольку востребованными становились те религиозные учения, которые обеспечивали идейную мотивировку межгрупповой вражды. Ранние христиане, хотя ненавидели "язычников", разрушали античные храмы, разбивали камнями статуи, убивали философов [Гаев 1986] и громили рынки ("изгнание менял из Храма"), но считали использование боевого оружия грехом. Начав же смыкаться с властными структурами, они первым делом разработали концепцию священных войн, и Августин нашёл достаточно оснований для этого в библейских текстах (равно как в концепциях "справедливой войны" римских и греческих философов [Нравственные... 2002]).С тех пор "никогда Церковь наставляющая не осуждала все виды войн" [Контамин 2001, с.311], зато пацифистов не раз объявляла еретиками (ср. [Брок 2000]). Религиозные иерархи активно использовали перенос агрессии на общего врага - единственный эффективный приём в матрице "они - мы" - и так пресекали нежелательные войны, освящая все прочие. Здесь они не придумали ничего качественно нового по сравнению со старейшинами первобытных племён, которые укрепляют свою власть, поощряя межплеменные конфликты и так переадресуя молодёжную агрессию (см. §1.1.2.2). Когда же какая-либо идеология (религиозная или квазирелигиозная) охватывала своим влиянием обширные территории, она расчленялась на враждебные ереси и секты с ещё более злобной взаимной ненавистью.Парадокс, состоящий в том, что малые различия провоцируют более интенсивную неприязнь, чем различия фундаментальные, хорошо известен психологам [Лоренц 2008]. Авторитарное сознание легко и органично уживается с противоположностями (типа "Бог - Дьявол"), которые для него логически необходимы и психологически комфортны. Гораздо тяжелее переживаются оттенки и полутона: вызывая когнитивный диссонанс, эмоциональный дискомфорт и отторжение, они немедленно возводятся в предмет бескомпромиссной конфронтации.Социологи религии отмечали, что по-настоящему верующий человек (не ряженый и не ангажированный "политический модератор") не может оставаться терпимым к конкурирующей Истине: "чужой" бог, пророк или "чужое" откровение вызывают утробную агрессию [Berger 1967; Liebman 1983; Baumeister 1991]. Это превращённое выражение атавистической, доставшейся нам в наследство от первобытных предков ненависти к двойнику - конкуренту за экологическую нишу - со всей отчётливостью прослеживается как в религиозных, так и в квазирелигиозных идеологиях.
|
|
|
| | Сообщение #35 | Вт, 20.03.2018, 15:14 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Поскольку до недавнего времени идеологии, равно как и войны, оставались необходимыми факторами исторического существования и развития, постольку востребованными становились те религиозные учения, которые обеспечивали идейную мотивировку межгрупповой вражды. Ранние христиане, хотя ненавидели "язычников", разрушали античные храмы, разбивали камнями статуи, убивали философов [Гаев 1986] и громили рынки ("изгнание менял из Храма"), но считали использование боевого оружия грехом. Начав же смыкаться с властными структурами, они первым делом разработали концепцию священных войн, и Августин нашёл достаточно оснований для этого в библейских текстах (равно как в концепциях "справедливой войны" римских и греческих философов [Нравственные... 2002]).
С тех пор "никогда Церковь наставляющая не осуждала все виды войн" [Контамин 2001, с.311], зато пацифистов не раз объявляла еретиками (ср. [Брок 2000]). Религиозные иерархи активно использовали перенос агрессии на общего врага - единственный эффективный приём в матрице "они - мы" - и так пресекали нежелательные войны, освящая все прочие. Здесь они не придумали ничего качественно нового по сравнению со старейшинами первобытных племён, которые укрепляют свою власть, поощряя межплеменные конфликты и так переадресуя молодёжную агрессию (см. §1.1.2.2). Когда же какая-либо идеология (религиозная или квазирелигиозная) охватывала своим влиянием обширные территории, она расчленялась на враждебные ереси и секты с ещё более злобной взаимной ненавистью.
Парадокс, состоящий в том, что малые различия провоцируют более интенсивную неприязнь, чем различия фундаментальные, хорошо известен психологам [Лоренц 2008]. Авторитарное сознание легко и органично уживается с противоположностями (типа "Бог - Дьявол"), которые для него логически необходимы и психологически комфортны. Гораздо тяжелее переживаются оттенки и полутона: вызывая когнитивный диссонанс, эмоциональный дискомфорт и отторжение, они немедленно возводятся в предмет бескомпромиссной конфронтации.
Социологи религии отмечали, что по-настоящему верующий человек (не ряженый и не ангажированный "политический модератор") не может оставаться терпимым к конкурирующей Истине: "чужой" бог, пророк или "чужое" откровение вызывают утробную агрессию [Berger 1967; Liebman 1983; Baumeister 1991]. Это превращённое выражение атавистической, доставшейся нам в наследство от первобытных предков ненависти к двойнику - конкуренту за экологическую нишу - со всей отчётливостью прослеживается как в религиозных, так и в квазирелигиозных идеологиях.
нынешние психические расстройства часто воспроизводят норму предыдущих культурно-исторических эпох. Так в очередной раз проявляется закон отсроченной дисфункции, который добавляет существенный штрих в дискуссию между специалистами по эволюционной этике о том, являются религии адаптивным механизмом или своего рода "вирусом", поразившим человеческое сознание [Boyer 2008; Norenzayan, Shariff 2008; Марков 2009]. В полном согласии с синергетической моделью, прежнее средство психической и социальной адаптации на новом этапе исторического развития оборачивается дисфункциональными эффектами.В этом - одна из драматических коллизий нашей эпохи. Гуманитарное уравновешивание быстро развивающихся технологий настоятельно требует освобождения разума от религиозно-идеологических пут - ибо в противном случае его носитель обречён, - но без таких пут человек чувствует себя неуютно. Приходится предположить, что в обозримом будущем либо человеческий (постчеловеческий? человеко-машинный?) разум перерастёт инерцию идеологического мировосприятия, либо гремучая смесь мистического порыва со смертоносной рациональностью новейшего оружия взорвёт здание цивилизации.Не может стать космически значимым разум, идентифицирующий себя как христианский, мусульманский, иудейский, буддийский или индуистский, как пролетарский или буржуазный, как русский, французский, китайский, американский или зимбабвийский. Такой разум неизбежно увязнет во внутренних разборках, погребя своего носителя под обломками неукрощённой технологической мощи. Универсальность доступна только разуму в высокой степени индивидуальному, а потому космополитическому.Оптимистически оценивая перспективу становления такого разума, Ф. Бродель писал в 1963 году, что историческая стадия множественных цивилизаций завершается и человечество переходит в "стадию единой цивилизации, способной распространиться на всю Вселенную" [Бродель 2008, с.38]. Не поторопился ли знаменитый историк?..
|
|
|
| | Сообщение #36 | Вт, 20.03.2018, 15:16 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| §2.2.1.3. Тест на зрелость и "молчание Космоса".
Естественный отбор планетарных цивилизаций?
Идею о том, что... разум может распространиться по всей Вселенной, физики рассматривают серьёзно.
Митио Каку
Ах, Земля-Земля, родимый мой, непознанный,
Неопознанный, живой ещё объект!
Р.И. Рождественский
Здесь наш "второй ключевой вопрос" получает дальнейшую расшифровку. Возникают новые вопросы, от ответов на которые во многом зависит оценка глобальных перспектив.
Прежде всего: возможны ли в принципе стратегические смыслы жизни в последовательно светском контексте? Приняв, что в "этой" Вселенной смыслообразование, в конечном счёте, непременно замыкается на (квази)религиозную установку по логике априорных идей или врождённых гештальтов (а помимо такой установки жизненные смыслы разрушаются), мы вынуждены вернуться к худшему из прогнозов, представленных в предыдущем разделе. А именно, есть некоторый предел технологического развития, достигнув которого, всякая планетарная цивилизация самоуничтожается, и эволюция на Земле вплотную приблизилась к этому пределу. Тогда следует признать, что диапазон саморегуляции действительно несоразмерен возможностям внешнего управления и превращение интеллекта в космический фактор, допустимое с точки зрения физики, синергетики и эвристики, запрещено законами культурной антропологии и социальной психологии.
Если правда, что вне группового тотема разум безнадёжно теряет опорные смыслы и что семантические единицы на самом деле принципиально не поддаются "распаковке", то все наши эвристические экзерсисы ничего не добавили по существу к сценариям классического натурализма. Мы просто возвращаемся к тому, что жизнь, культура и сознание суть побочные эффекты определённой стадии развития физической Вселенной, которым в принципе не суждено играть в ней какую-либо активную роль, долгосрочные перспективы исчерпывающе описываются известными законами физики и вся человеческая история есть лишь местечковый "фарс". Тогда самое банальное объяснение получает и "молчание Космоса" или так называемый парадокс Ферми: "Где они?" Парадокс, сформулированный ещё в 1950-х годах, становится теоретически всё более напряжённым. При нынешнем техническом оснащении астрономы фиксируют по две новые экзопланеты в неделю. Обнаружено несколько планет схожих с Землёй по объективным параметрам, но следов разумной активности засечь не удаётся. Это долго объясняли несовершенством техники, методов или направления поиска, но в последнее время укрепляется иное соображение: сколь ни мизерна вероятность спонтанного образования живой клетки, вероятность того, что простейшая жизнь дорастёт до космически релевантного разума, на много порядков ниже или вовсе равна нулю.
В терминах антропного космологического принципа это означает (см. также гл. 2.1.2), что эволюция на Земле приблизилась к пределу сложности, допустимой фундаментальными константами "нашей" Вселенной. Их сочетание, обеспечившее образование жизни, культуры и рефлексирующего разума, обусловило и наличие "априорных идей" - внутренне замкнутых и далее неделимых единиц (атомов? фракталов? семов?), ограничивающих свободу конструирования смыслового поля. Таким образом, наш "второй ключевой вопрос" решается отрицательно: сознание - космологически не фундаментальный феномен, поскольку космическая перспектива разумной деятельности блокируется ограниченными возможностями самоконтроля.
К счастью, данные общей и социальной психологии не позволяют считать такое решение вопроса окончательным, хотя и оставляют пока многое неясным.
В науке XX века самыми убеждёнными приверженцами кантовского учения об априорных идеях были генеративные лингвисты и гештальтпсихологи. Приведены обильные доказательства того, что конструирование перцептивного поля и мыслительные процедуры предопределены грамматическими универсалиями, прямолинейными геометрическими образами, силлогистическими фигурами и т.д.
Вместе с тем методология "глубокой реконструкции" в историческом языкознании подвергается обстоятельной критике [Campbell 2004]. А исследования А.Р. Лурия [1974] и его учеников в Средней Азии ещё в 1930-х годах и затем его американских последователей в Африке [Коул, Скрибнер 1977] дали основания полагать, что вывод об универсальных гештальтах построен на недостаточно представительной выборке испытуемых. Выяснилось, что взрослые люди, не получившие европейского образования (в отличие от университетских студентов и преподавателей, с которыми экспериментировали гештальтпсихологи), не обнаруживают ни врождённых образов геометрических фигур, ни инстинктивного чувства силлогизма и т.д. В таком случае и предположение об априорной замкнутости стратегического смыслообразования на (квази)религиозные конструкты может оказаться преждевременным: речь идёт лишь о мощной исторической инерции, которая в принципе преодолима.Если мы решимся положительно ответить на вопрос о принципиальной возможности стратегического смыслообразования вне (квази)религиозного контекста и вспомним о системном "принципе имплементации" (см. §2.1.1.2), то налицо очевидный парадокс: все "постсингулярные" сценарии должны осуществиться. Так опять вырисовывается множественность очагов прогрессивного развития в Метагалактике, в которых реализуется многообразие сценариев на каждой переломной фазе.Планеты, на которых эволюционный процесс не прервался, не "завис" и приблизился к фазе Вертикали, вынуждены пройти очередной тест на удержание техно-гуманитарного баланса. Логично полагать, что на этой стадии универсального естественного отбора именно способность сознания, освободившегося от идеологических зависимостей, освоить стратегические смыслы служит условием образования космически релевантного интеллекта. Большинство планетарных цивилизаций остаются "расходным материалом" метагалактической эволюции, разрушившись под грузом дисфункциональных эффектов своей технологической активности и так обеспечив необходимый системе опыт тупиковых стратегий, и очень немногие (может быть, только одна) выходят на космические рубежи прогресса [Назаретян 1991]. Тогда "молчание Космоса" может свидетельствовать о том, что либо ни в одной области Вселенной пока не достигнут сопоставимый с Землёй уровень развития, либо ни одна из развившихся ранее цивилизаций не выдержала тест на зрелость, т.е. на светское (критическое) смыслообразование.Отсюда наш следующий вопрос: успеет ли Земная цивилизация достигнуть интеллектуального совершеннолетия прежде, чем сползание к пропасти станет необратимым?
|
|
|
| | Сообщение #37 | Вт, 20.03.2018, 15:17 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Великие мыслители, отвечая на запросы своих эпох, искали основания нравственности, свободной от потусторонних санкций, опорные линии жизнедеятельности, выводящие за рамки индивидуального существования без апелляции к служению небесным повелителям или коллективному тотему, духовности без мистики и солидарности без конфронтации. Идеи, не оценённые по достоинству большинством современников, теперь становятся по-настоящему востребованными историей, и их "избыточное разнообразие" могло бы составить каркас планетарного миропонимания.
Материальным фактором расшатывания идеологических установок становится широкое распространение компьютерных сетей с параллельным совершенствованием механизмов и языков представления информации. Под их влиянием линейное ("книжное") мышление сменяется мышлением "мозаичным" и паллиативным. Разумеется, мозаичное мышление, формируемое современными средствами коммуникации, ни в коем случае не тождественно мышлению критическому. И всё же их роднит отторжение догматических схем, характерных для мифа. Поэтому "мозаизация" даёт дополнительный импульс развитию критического мышления, способности к скепсису, самоиронии и компромиссу. Что со средствами передачи информации совершенствуются и приёмы манипуляции сознанием, - не новость. Но это обстоятельство не должно обескураживать, поскольку, как мы видели (см. §1.1.1.4), в эволюционной динамике "хищник - жертва" вместе с контрсуггестивным иммунитетом растёт качество индивидуального и общественного сознания.
В социально-организационном плане развитие компьютерных сетей размывает границы государств, конфессий и региональных "цивилизаций": распределение индивидуальных контактов всё менее определяется географическим фактором, подобно тому, как в мегаполисе с хорошо налаженной телефонной связью конфигурация контактов слабо зависит от района проживания. "Конец географии" может получить дополнительный стимул с развитием специальных языков автоматического перевода, позволяющих понимать текст на любом национальном языке. Вероятно, будет совершенствоваться сенсорное включение в контакты: кроме зрительного и слухового, удастся задействовать обонятельный, осязательный и прочие каналы.
Противоречие двух тенденций - всплеск фундаментализма, "религиозный ренессанс", с одной стороны, и глобализация с размыванием макрогрупповых размежеваний, с другой стороны, - составляет лейтмотив нынешнего этапа мировой истории. Если оно разрешится в пользу планетарно-космического сознания, то в середине XXI века "глобальные" проблемы будут выглядеть совсем иначе (одной из стержневых может стать отношение "естественного" и "искусственного" интеллекта). Если же возобладает идеологическая тенденция, то те натуралисты, которые прогнозируют "естественный" ход событий на Земле и во Вселенной, едва ли сами возрадуются своей горькой правоте...
|
|
|
| | Сообщение #38 | Вт, 20.03.2018, 15:23 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| Глава 2.2.2
Смысл жизни - стержень глобальных проблем современности
Единственный смысл смысла заключается в смягчении тревоги.
Ирвин Ялом
Смысл смысла в том, что он направляет ход событий.
Виктор Франкл
Когда же потребность в смысле жизни переживается острее - в расслабляющей рутине сытой обыденности или в напряжении опасности и борьбы? Вероятно, противоречивые оценки отражают полюса в многомерном континууме жизненных ситуаций, на которых эта потребность обостряется. Исследования психологов показывают, что в промежуточных зонах континуального пространства взрослые носители современной западной культуры склонны вытеснять эту проблему в подсознание, а при прямом вопросе нервно смеются либо отшучиваются и меняют тему разговора. В специально организованных интервью люди охотнее соглашались обсуждать интимные темы секса, чем вопросы, связанные со смыслом жизни или счастьем [Freedman 1978]. Р. Баумейстер, опираясь на эмпирические данные, описал "ценностный разрыв" в миропонимании американцев: конкретная деятельность наполнена предметными значениями и смыслами, но их связь со стратегическими жизненными целями не прослеживается [Baumeister 1991].Французский историк культуры Ф. Арьес [1992] указал на аналогичное отношение к смерти - эта тема вытолкнута из коммуникативного пространства современной западной культуры. Жители мегаполиса избегают думать и говорить о смерти, теряют навыки соболезнования родственникам умерших, и сразу после потери кого-либо из близких человек оказывается в коммуникативном вакууме - знакомые, не зная, как себя вести, предпочитают ограничить контакты. Автор цитировал гротескные заявления социолога Г. Горера: "Сегодня смерть и траур вызывают по отношению к себе ту же преувеличенную стыдливость, что и сексуальное влечение век назад". Проявление же скорби об умершем допускается только в частной обстановке, дома, украдкой, словно речь идёт об "эквиваленте мастурбации" (с.475). Помню, какой шок сам я испытал в юности, приехав в середине 1960-х годов в Москву - безразличие москвичей к смерти соседей контрастировало с тем, что я привык наблюдать на Кавказе, где ещё сохранялись более традиционные отношения между людьми.Судя по всему, невротическое вытеснение темы жизненного смысла и темы смерти - не случайное совпадение, в нём проявляется скрытый трагизм современного миропонимания. С одной стороны, несмотря на грандиозное развитие науки и медицинских технологий, их уровень пока не позволяет в полной мере контролировать физиологические состояния и процессы, определяющие жизненное благополучие человека. С другой стороны, необычайно возросшая цена индивидуальности и достигнутый уровень критического сознания значительно снизили эффективность психологических защитных механизмов, наработанных тысячелетним культурным опытом и примиряющих с мыслью о бренности физического тела.Зафиксированы также существенные индивидуальные различия. Классик структурной психологии Л. Фестингер [1999] ввёл в науку дифференциальный признак, отражающий чувствительность к когнитивному диссонансу - диссонансоустойчивость. Люди, сравнительно легко переживающие рассогласования элементов в картине мира, в повседневности не столь остро ощущают ценностный разрыв. Для личностей же диссонансонеустойчивых дефицит стратегических смыслов составляет болезненную проблему, провоцирующую состояние тревоги. Именно такие личности испокон веку задавали тон духовной работе, нацеленной на мировоззренческую интеграцию - в сфере религии, идеологии или науки, - потому что сильнее других жаждали вечного и завершённого и острее переживали мысль о бренности сущего.
|
|
|
| | Сообщение #39 | Вт, 20.03.2018, 15:24 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| §2.2.2.2. Смыслы жизни и образы смерти
в эволюционной развёртке
Есть ли в моей жизни смысл, который не будет разрушен неминуемой смертью, ожидающей меня?
Л.Н. Толстой
Смыслы любят вечность, но вечность безразлична к смыслам, и кто не ведает о том, что жизнь конечна, тот не нуждается в её осмыслении. Уже из этой банальной "асимметрии" следует, что потребность смысла жизни - продукт длительного развития рефлексивной способности, обеспеченной очень высоким уровнем внутренней сложности и динамики психического отражения. Вероятно, она начала формироваться после того как наиболее креативные индивиды смогли обобщить повседневные наблюдения до догадки о том, что телесная смерть составляет удел каждого человека, и распространить эту догадку на себя.
Впрочем, на поверку зависимости в этой сфере оказываются намного хитрее, и прежде всего мы обнаруживаем это по данным, касающимся индивидуального развития.
Психологи и психотерапевты, даже самые выдающиеся, удивительно долго игнорировали отношение маленьких детей к смерти. Настолько долго, что позже возникло подозрение о бессознательном вытеснении проблемы самими исследователями - психологи тоже люди! Хотя, если здесь действительно включалась психологическая защита, то преобладал в ней, скорее, механизм рационализации: отсутствие у детей представления о смерти как мотивационного фактора тщательно аргументировалось.
Так, Ж. Пиаже, изучавший преимущественно когнитивный аспект развития, показал, что способность к образованию абстрактных понятий (к числу которых принадлежит, конечно, и представление о смерти) складывается у европейского ребёнка после десяти лет - к этому моменту он ещё находится на стадии конкретных мыслительных операций и лишь начинает осваивать категорию "возможного" (см. об этом [Kastenbaum, Aisenberg 1972]). Детский анимизм, который Пиаже отождествлял с анимизмом первобытного человека, проходит четыре стадии. Сначала все неодушевлённые объекты наделяются жизнью и волей. Примерно на седьмом году ребёнок считает живым лишь то, что движется, между восемью и двенадцатью годами - то, что движется само собой: в семь-восемь лет дети охотнее признают живыми огонь, дым, часы, реку или Луну, чем дерево. Лишь после этого понятие живого приближается к "взрослому".
А коль скоро субъект не различает отчётливо ("по-взрослому") живое от неживого, представление о смерти не должно играть существенную роль в его картине мира. Под влиянием психологов родители также склонялись к убеждению, что образы и страхи, связанные со смертью, не играют существенной роли в жизни их детей, отражая это убеждение в своих наблюдениях и отчётах.
З. Фрейд, гораздо более чем его швейцарский коллега ориентированный на изучение аффективных процессов (но, в отличие от него, не работавший с детьми), также разделял преобладавшее убеждение. Он не считал страх смерти и вообще мысль о конечности существования значимым фактором в развитии детской психики, отдав безусловный приоритет сексуальным переживаниям. В "Толковании сновидений" туманность и незначимость представлений о смерти иллюстрировалась высказываниями интеллектуально развитых восьми-десятилетних детей типа: "То, что папа умер, я понимаю, но почему он не приходит домой ужинать, этого я никак понять не могу" (после внезапной смерти отца). Или: "Мама, я тебя очень люблю. Когда ты умрёшь, я из тебя сделаю чучело и поставлю здесь в комнате, чтобы тебя видеть всегда" (после посещения музея естественной истории) [Фрейд 2003, с.260].
Правда, психоаналитиками давно высказывалась и альтернативная версия. И. Ялом [1999, с.99-100] приводит выдержки из работ К. Айслера и М. Кляйн, доказывавших, что страх смерти является частью самого раннего опыта и первичным источником тревоги, а интерес ребёнка к половой сфере ("фактам жизни") производен от более раннего интереса к смерти. В книге С. Энтони [2009], впервые опубликованной в 1940 году, собраны обширные эмпирические данные в подтверждение этого тезиса.
Во второй половине XX века многие психологи признали, что у умственно здоровых детей, врастающих в современную городскую культуру, тревоги, связанные с образами смерти и небытия, возникают очень рано. Они могут в значительной мере провоцироваться внешними обстоятельствами, такими как смерть близких и острые переживания окружающих по этому поводу. Но при наличии соответствующей бессознательной установки мысли о конце существования вызывает вид мёртвой птицы, насекомого, цветка или даже механизма. По рассказам одного психолога, его сын (2 года и 3 месяца), годом ранее отлучённый от бутылки, начал просыпаться по несколько раз за ночь с истерическим требованием бутылки. В ответ на расспросы заявлял, что ему надо получить бутылку, а иначе "я не заведусь", "у меня кончится бензин", "мой мотор заглохнет, и я умру". Перед тем мальчик дважды был свидетелем того, как в автомобиле отца кончился бензин, и при нём обсуждали, что мотор заглох и батарея села (цит. по [Ялом 1999, с.97]). В редких случаях детский страх приобретает инверсивную форму: автор этих строк наблюдал пятилетнего интеллектуала, утверждавшего, что больше всего на свете хочет умереть...
|
|
|
| | Сообщение #40 | Вс, 17.02.2019, 19:23 | | |
|
|
Группа: wing
Сообщений: 29185
| https://m.youtube.com/watch?v....haC8SwM
|
|
|
