Недавно зашёл в книжный магазин "Москва", где сто лет не был, и был приятно удивлён правильным акцентом в подборке книг. Если раньше на первых полках стояли Быковы, Акунины и западники-антисоветчики, то сейчас сплошь государственники. К примеру, в разделе "История и политика" на первых рядах - книги про СВО военкоров (в том числе "Священная военная операция" Стешина"), книги про героев СВО и про преступления киевского режима ("Обыкновенный фашизм"), труды историка Гумилёва, экономиста Глазьева, которые ещё недавно считались в таких магазинах маргиналами. Книги, раскрывающие природу и историю украинского фашизма - в ассортименте.
И, кстати, всё по умеренным ценам, без столичной наценки, как это бывало в "Москве". В общем, видны качественные изменения в издательском деле, ничего не скажешь.?
РАША" - НЛП-ОРУЖИЕ Интересный разбор тут мне прислали моего последнего романа "Раша" прямиком из Киева.
Всё началось очень смешно. В чат под рецензиями на книжку прилетает возмущенное письмо некоей тётки, я ее к сожелению забанила сразу от удивления, так что привожу по памяти: "Залипательность этой книги связана с тем, что Ускова применяет нейро-лингвистические практики. Сама книжка - говно, а оторваться невозможно из-за секретного НЛП..."
Ну я посмеялась. Показала мужу. Поскольку дело было уже перед сном, подумала, на ночь глядя, про девиации и аффектированное прведение. Слазила в статью А.Р.Лурии про это и пошла спать. В общем, пропустила начало политического процесса. А он таки почавши...
На следующий день админы отметили бурную активность в фб в моей ленте аналогичных пановьев и панночек, потрясающих моим фолиантом и призывающих жечь на костре это нейронное оружие. Провели расследование. Вскрылись корни. "Головна відьма України. Привіт! Я — фіналістка Битви екстрасенсів, некромант, практик і небезпечна жінка з рогами. Я вирішила створити цей канал..." Мария Тихая жжет эту книжку и рассказывает об ее тотальном вреде для психики украинцев. В доказательство приводится, что раскрыв ее "не можна відрватися від тексту" и это специальные НЛП-практики...
Ну что сказать, да. Признаюсь. Мария Тихая вывела меня на чистую воду. Только это не просто НЛП-практика от Усковой, это боль и кровь моего сердца. Чистая магия. Против такого все бесы на земле бессильны, не то что победители битвы экстрасенсов со свинячьими мордами.
Я, кстати нашла в тексте кусок про Тихую. Я же предупреждала, что книга на 70% документальна:
"...Ну и было над Киевом видение, почернели разом купола на Лавре и запрыгала по городам и украинским весям форменная чертовщина. А некая Мария Тихая, нанюхавшись кокаину, заворожила со всех местных экранов. Украинские телеканалы начали транслировать вместо фильмов Леонида Быкова, добрых и умных, её ведьминскую ворожбу, репортажи о кровавых сатанинских мессах, призывающих тёмные силы помочь украинским солдатам победить русских и уничтожить все российское, весь русский дух и память о нем.
И был объявлен экстренный сбор ведьмаков - на Нижнеюрковской, на горе Щекавица, на месте заброшенного старинного "чумного" кладбища Вот так, гору Броккен заменили горой Щекавица, а Саксонию - матерью городов русских Киевом с пределом Богородицы Киево-Печерской Лаврой..."
«29 мая 1937 года, в самый разгар сталинских репрессий, писатель Александр Куприн, решивший вернуться из эмиграции, выехал из Парижа в Москву. «Эмигрантская жизнь вконец изжевала меня и приплюснула дух мой к земле. Нет, не жить мне в Европах… Если уж говорить о том Париже, который тебе рисуется и представляется, то я его ненавижу», - писал Александр Иванович.
За год до того, как вопрос его возвращения был решён, у Куприна обнаружили рак. В СССР он ехал не столько жить, сколько умирать. 66-летнего писателя торжественно встретили в Москве, поселили в «Метрополе», потом выделили дачу рядом с санаторием Союза писателей. Напечатали собрание сочинений, выплатили гонорар. Фактически обеспечили писателю заслуженную пенсию и исполнили последнюю мечту: дали спокойно умереть на родине.
Считается, что единственное, что Александр Иванович успел написать по возвращении, это очерк "Москва родная", опубликованный в "Известиях". Впрочем, есть версия, что эту статью сочинил приставленный к вернувшемуся писателю журналист Николай Вержбицкий…» https://vk.com/wall223202909_13020
Сообщение отредактировал: IP - Пн, 24.06.2024, 18:19
Ко дню памяти. Александр Волков известен миллионам читателей своими книгами о девочке Элли и Изумрудном Городе. Но мало кто знает, что детские книги не были его единственным литературным достижением, а литература не была основным родом деятельности. Александр Мелентьевич Волков родился 14 июля 1891 года в Усть-Каменогорске, в семье отставного фельдфебеля. Математическое образование получил в Томском учительском институте, после окончания которого в 1910 году работал учителем в селе Колывани, а затем в Усть-Каменогорске, в училище, где начинал своё образование.
В 1920-х годах переехал в Ярославль, где работал директором школы. Заочно закончил математический факультет Ярославского педагогического института.
В 1929 году переехал в Москву, где работал заведующим учебной частью рабфака. За семь месяцев закончил курс и сдал экстерном экзамены на физико-математическом факультете Московского университета. С 1931 года, в течение двадцати лет с момента основания, преподаватель, затем — доцент кафедры высшей математики Московского института цветных металлов и золота. Волков был энциклопедически образованным человеком, хорошо знал литературу, историю, владел несколькими иностранными языками.
В 24 года Волков познакомился на новогоднем балу в Усть-Каменогорске с преподавательницей гимнастики и танцев в гимназии Калерией Губиной. Через два месяца они поженились и через год у них родился сын Вивиан (умер в пять лет от дизентерии), а через три года другой — Ромуальд (умер в два года от крупа). Тем не менее через несколько лет у Александра и Калерии снова поочерёдно родилось два сына, и они дали им те же имена.
Смело можно сказать, что основным занятием Волкова всю его жизнь было познание. Он неизменно учился лучше всех, самостоятельно научился читать, осваивал языки. Свои первые литературные произведения, стихи и пьесы, он пишет накануне революции, но тогда он и не подозревает, что когда-нибудь будет заниматься литературой профессионально.
Свой первый роман Волков начал писать в возрасте двенадцати лет. Печататься начал в 1916 году. В 1920-е годы его пьесы шли на сценах нескольких провинциальных театров. В конце 1930-х годов вступил в большую литературу. Член Союза писателей с 1941 года. Общий тираж его произведений, изданных на многих языках мира, превысил 25 миллионов экземпляров.
Многие произведения Волкова посвящены выдающимся личностям прошлого — учёным, строителям, первооткрывателям, философам. В своих романах и повестях писатель чаще всего обращался к истории. Перед работой над такой книгой он тщательно и всесторонне изучал эпоху, знакомился с документами, специальными учёными трудами, поэтому увлекательный сюжет и эмоциональность изложения сочетаются у него с научностью и достоверностью.
Одна из первых детских книг на историческую тему «Чудесный шар» раскрывает картину жизни России в XVIII веке. Главный герой этой повести — сын купца Дмитрий Ракитин был заключён навечно в крепости, где изобрел первый в России воздушный шар. В книге «След за кормой» рассказывается об истории мореплавания от первобытных времен до легендарных походов викинга Лейфа Эрикссона. Волков любил разрабатывать темы, связанные с отечественной историей, причём не только древней, но и современной. В повести «След за кормой» он в художественной форме описал зарождение кораблестроительных и навигационных навыков у первобытных людей, в повести «Царьградская пленница» рассказал о временах великого княжения Ярослава Мудрого, в «Двух братьях» — о времени царствования Петра I, а в «Путешествии в третье тысячелетие» — о строительстве Волго-Донского канала в родную автору советскую эпоху.
Волков занимался также популяризацией науки для школьников. Он выпустил ряд занимательных рассказов по географии и астрономии, объединив их в сборник «Земля и небо». Истории науки была посвящена научно-популярная книга «В поисках правды», ещё одна книга — рыболовству. Неожиданный поворот в его судьбе произошел, когда уже будучи сорокалетним мужчиной, отцом двух сыновей, он переезжает в Москву.
Тогда он берется изучать английский язык и совершенно случайно ему в руки попадает книга Баума «Удивительный Волшебник из страны Оз».
Он планирует перевести её, но вместо перевода получается новая книга, которая с благословения Самуила Маршака расходится огромными тиражами и сразу завоевывает любовь читателей. В 1950-х годах у книги появились рисунки Л. Владимирского, который сделал иллюстрации и к другим повестям цикла.
Решив всерьез заняться литературой, Волков писал и серьезные, взрослые книги «Бойцы-невидимки», «Самолеты на войне», большие исторические романы «Зодчие» и «Скитания». В годы войны он создавал патриотические радиопьесы, на его стихи создавались песни. Но его юные поклонники снова и снова присылали письма с просьбой написать продолжение. И в конце концов писатель сдался.
Он написал ещё пять книг о приключениях Элли и её друзей. Последнюю из них, «Тайна заброшенного замка» - незадолго до смерти в 1975 году. Книга была опубликована в 1982 году, посмертно. Сам писатель Александр Мелентьевич Волков скончался 3 июля 1977 года в Москве. А уже в девяностых у Волкова появились продолжатели его темы волшебника изумрудного города - Юрий Кузнецов («Изумрудный дождь»), Сергей Сухинов (более 17 книг об изумрудном городе) и Леонид Владимирский («Буратино в изумрудном городе»).
Я спросил одного пленного, доволен ли он, что Гитлер послал его на войну. Немец посмотрел на меня своими стеклянными глазами и ответил: «А что бы я делал, если бы не было войны? Сгнил бы, как отец, на фабрике...»
Говорят, что воровство — последнее ремесло. Но для немцев воровство — единственное ремесло. Работать для них это— гнить. Жить для них это—грабить.
Когда немцы захватили Норвегию, вся Германия ела копченую и соленую рыбу: «трофеи». Еще шли во Францию эшелоны со снарядами, а назад вагоны уже грузила красными шарами сыра.
Съели голландский сыр, принялись за французскую колбасу, за сардины, за паштеты. Кончили паштеты, навалились на яйца: обобрали Болгарию. За болгарскими яйцами последовало сербское сало.
«О, Германия, бездонна твоя душа»,—восклицает рифмоплет в «Берлинер иллюстрирте». Насчет души сомнительно, но брюхо у Германии действительно бездонное.
Передо мной старая записная книжка одного немецкого ефрейтора. Вот запись:
«15 июня 1940. Мы переживаем воистину исторические дни. Вчера немцы вошли в Париж. Орлеан разрушен. Обыски пленных и экскурсии в дома принесли кое-что и мне. 4 вечные ручки, швейцарские часы «Лонжин», бумажник из крокодиловой кожи, будильник. Поход продолжается!»...
Поход для немца — приход. «Исторические дни» и краденый будильник...
Зимой немцы приуныли: нечего было грабить. Они сидели в блиндаже, как зверь в норе: сосали лапу. Перед началом летнего наступления они наслушались рассказов о богатствах Дона и Кубани. Они шли с раздраженным аппетитом. Музыка в пустом брюхе — вот их военный марш.
В немецкой армейской газете «Фельдцуг» напечатана была статья: «Ты знаешь ли тот край?». Автор рассказывает фрицам, что нет лучше пшеницы, чем на Кубани.
«Там лучшие в мире яблоки и душистый виноград, который дает свежее, приятно веселящее вино. Там много крупного скота, который, благодаря высоким кормам, дает нежное сочное мясо. Там табачные плантации и большие запасы табака, не уступающего македонским табакам.
Там есть и рис, который так любят наши добрые немецкие хозяйки. Там есть чай, напоминающий цейлонский. На побережье много курортов с хорошими и богато обставленными санаториями»... Немец читал и у него текли слюнки: «Вперед за хлебом, за вином, за сочным мясом! Вперед! — в «богато обставленные» санатории».
На всем фронте немцы взволновались: фриц после зимней спячки хочет жрать. Он хочет грабить. Солдат 542 полка Иосиф Гайер пишет родителям:
«Питание достаточное—снабжаем сами себя. Забираем гуся, или кур, или свинью, или теленка и лопаем. Мы заботимся, чтобы живот был всегда набит».
Воскресли «трофейные посылки» на родину. Как мухи весной, ожили голодные, жадные немки. Марта Трей пишет из Бреславля своему мужу:
«Не забывай обо мне и о малышах. Мы тоже пережили тяжелую зиму. Я буду особенно благодарна за копченое сало и за мыло. Потом, хотя ты пишешь, что у вас тропическая жара, подумай о зиме — и о себе, и о нас, поищи что-нибудь шерстяное для меня и для малышей...»
Голодные крысы несутся по нашей земле: все съедают. Интенданты вывозят остатки в Германию. Командир 387-й дивизии 16 июля 1942 г. отдал приказ, в котором говорится:
«Многие до сих пор претендуют на полное снабжение продовольствием за счет подвоза из тыла. При теперешнем напряженном продовольственном положении Германий такие суждения недопустимы. При каждой операции необходимо обеспечить всеми средствами снабжение частей за счет местных ресурсов».
Сказано пышно— «за счет местных ресурсов», смысл ясен: за счет крестьян. Немецкая армия пасется на подножном корму: идут и грабят. Воровство — для них и стратегия, и тактика, и отвага.
Воровство для Гитлера — государственная мудрость. У фрица в сумке и витчик, и сало, и детский костюм, взятый в Армавире, а у Гитлера в кармане десять европейских государств.
Немцы торгуют краденым и меняют краденое. Недавно они «продавали» заводы Днепропетровска и уцелевшие дома в Харькове. Это немецкая торговля. Они отобрали у голландцев землю и послали голландцев в Кременчуг. Это немецкая мена.
Гитлеру нужно пушечное мясо, и вот болгарская газета «Утро» 12 июля 1942 г. объявляет:
«Германия согласна предоставить жизненные блага Украины всем своим воюющим союзникам». Газета объясняет, что румыны, венгры, итальянцы, сражающиеся в России, а также уголовники из различных иностранный «легионов» получат землю на Украине.
«Бери двадцать га, вшивый румын», кричит Гитлер. «Получай тридцать га, пропойца мадьяр». Чужой землей расплачиваются немецкие воры со своими наемниками.
Гитлеру нужны рабочие. Он торгуется с французами. Гитлер говорит: «Дайте трех хороших рабочих, и я выпущу из плена одного француза».
Человечиной торгует тирольский людоед. У него тариф: за одного французского добровольца, записавшегося в «легион», Гитлер отпускает двух пленных, за одного пленного берет трех рабочих. Пленный — это денежная единица. Солдат стоит двоих пленных, а рабочему цена невелика — треть пленного.
В июне 1942 г. Гитлер опубликовал приказ по войскам, озаглавленный: «Стоимость военнопленного». В приказе сказано:
«Все ли солдаты, находящиеся на восточном фронте, уяснили себе, что в каждом военнопленном они приобретают хорошо применимую рабочую силу?
Доказано, что русский человек может стать хорошо применимым рабочим. Теперь потребность в мужской рабочей силе велика. Германия, как известно, привлекла много миллионов иностранных рабочих, но, во-первых, этого недостаточно, во-вторых, при этом возникают известные трудности.
Военнопленные не представляют никаких трудностей: это хорошо применимая и к тому же дешевая рабочая сила. Захватывая пленного, солдат приобретает рабочую силу для родины, а следовательно, для самого себя».
Итальянских и венгерских рабочих нужно кормить. С пленными легче, как говорит людоед, с пленными «нет трудностей». Немцы теперь идут в поход не только за курами и за пшеницей, они идут в поход за рабами. Немецкий лейтенант Отто Краузе острит в дневнике: «Русский казак с лошадью на немецком поле это две лошадиных силы».
Пленный солдат Гергард Каенер мне жалостливо докладывал: «Хозяйство у меня маленькое—судите сами— тридцать пять моргов земли, одна лошадь, четыре коровы, один бельгиец. Вот у соседа, у майора фон-Унхрауца в Рейсвальдау, у того хорошее хозяйство — пятнадцать русских»...
Все помнят письмо русской девушки из Кельна. Немцам нужна и женская рабочая сила. Захватывая город, село, станицу, они захватывают новых рабынь. Женщин раздают по рукам. В каждом немецком городке «биржа труда» раздает немцам и немкам русских рабынь.
Здесь тоже имеются свои тарифы. Гедвига Земке пишет мужу из Гильдесхейма: «У нас не хотят русских девушек, потому что они очень дерзкие, и фрау Шиллер променяла двух русских на одну литовку. Я заказала украинку. Я сразу по глазам вижу, какие они — послушные или дерзкие».
Немецким солдатам Гитлер обещал не только кубанскую пшеницу, цымлянское вино и русских рабов, он обещал им землю. Жадно глядят фрицы, привыкшие к плохой земле и к водянистой картошке, на жирный русский чернозем.
Вот пленный унтер-офицер, летчик-истребитель Фридрих Шмальфусс. Этот фриц парил в облаках, но думал он о земле. Я его спрашиваю: «Зачем воюете?» — «Нам нужна земля, а в России много хорошей земли». Я говорю: «Но ведь на этой земле живут люди». Он пожимает плечами:
«Часть можно будет куда-нибудь переселить, часть будет работать у нас». Помолчав, он добавляет: «Да и вообще после этой войны народу у вас будет меньше». Так они все думают: «Народ перебьем, а землю себе возьмем».
Вот другой пленный, солдат Вернер Шлихтинг из 511-го полка. Он — крестьянин из Мекленбурга. Жалуется, что в Мекленбурге земля плохая: «Приходится над ней много работать». Оживляясь, говорит:
«А здесь в России много хорошей земли. Офицеры нам говорили, что каждому дадут по сорок га русской земли. Так что я лично рассчитывал остаться в России, хотел, как кончится война, выписать сюда мою невесту».
Я спрашиваю: «А кто работал бы на вашей земле?» Вернер Шлихтинг самодовольно отвечает: «Русские под моим руководством. Я их живо научал бы...».
Пленный Иоганн Китцлер из 10-то мотополка хотел быть управляющим крупного имения. Пo его словам, лучшие колхозы станут собственностью германского рейха, управлять ими будут немцы, а работать — русские и украинцы.
Вот за что воюют немцы — начинается дело с будильника, потом хапают всю Францию. Идет фриц за салом и за шерстяными вещами, но не забывает: «Обещано сорок га чернозема». Немец идет в бой, как на разбой. Немец идет за рабами-пленными, за рабынями-колхозницами. Немец идет за землей.
То, что для нас — наша родная земля, наша родина, наша великая Россия, для него только добыча, жратва. Они хотят заселить нашу землю. Привезут своих жадных «невест». Наплодят немецких детей. Будут жить-поживать на русской земле и на русской спине.
Эти дураки поверили в сорок га. Сколько их уже лежит в русской земле?..
Жаден немец. Жаден он и на землю, не может успокоиться, пока его не накормят землей досыта, не набьют ему землей ненасытную пасть.
Лесков был самым читаемым автором средней русской интеллигенции конца XIX и первой четверти XX века. В среде средней интеллигенции и в провинции его читали больше, чем Толстого, Тургенева и Достоевского. Я вырос в среднеинтеллигентской семье. Мой отец был рядовой инженер. Дома у нас тоже очень любили Лескова. Это было у нас самое любимое чтение. Прочитанное часто обсуждали за чаем. Иногда читали вслух две-три странички, которые особенно понравились. Праведники Лескова были друзьями нашей семьи. Они часто упоминались в разговорах. Особенно, помню, любили Ахилу из «Соборян». Другой автор, которого мы очень любили, много читали, но обсуждали гораздо меньше, был Всеволод Соловьёв.
Популярность Лескову особенно создавали его чудаки и праведники. В России всегда любили чудаков, и чудаки не были редкостью в нашем быту. Это трудно понять иностранцу. Но на этом строилась и популярность юродивых. А насколько часты были чудаки и праведники, я могу дать Вам представление хотя бы на примере опять-таки нашей семьи. Сестра моего отца была очень некрасива и удивительно просто и добродушно переносила своё несчастье. Всю свою жизнь она помогала окружающим и слыла блаженной. Она умерла во время блокады Ленинграда, отдавая другим всё, что получала сама. Она отдала одной бедной еврейской семье даже свою комнату, а сама переселилась в холодную и сырую пристройку. И всё это делалось ею без всякого надрыва и сознания своей праведности. Напротив, она считала добрыми не себя, а всех окружающих. А лесковский «Однодум» ко мне заходит не реже чем раз в месяц. Заходит, чтобы решить со мной какой-нибудь вечный вопрос. Ему за восемьдесят лет. Одет он самым бедным образом, хотя зарабатывает много. Всё, что он получает, он раздаёт и считает, что на себя надо тратить как можно меньше. Он кончил Московский университет, но, глядя на него, Вы подумаете, что он простой чернорабочий. Одно из его чудачеств – не признавать трамваев и автобусов. Он ходит пешком, ест главным образом сырые овощи и чёрный хлеб. Приходит он за десяток километров, чтобы разрешить какой-нибудь вопрос, спросить, что я думаю по тому или иному поводу. И сам над собой посмеивается. Окружающие его любят и уважают и не сердятся, когда он им делает выговор за какой-нибудь проступок. Обаяние чудака! А в Пскове живёт ещё один чудак – известный археограф и знаток древнерусских древностей. Это Л. А. Творогов. Когда он идёт по улице, окружённый собаками и детьми, хромой, но очень красивый, несмотря на свой почтенный возраст, то движение останавливается.
Лесков удивительно русский писатель, так как он связан своим мастерством с русским бытом и писал он о том, что русские люди действительно любили, чем мучились, что обсуждали и о чём изливали душу в своих долгих беседах в купе поезда, на почтовой станции, на пароходе, в кают-компании, на постоялом дворе, в трактире или просто сумеречничая в своей семье или у знакомых. К этому располагал и самовар, в котором часами не остывал чай, и зимняя стужа, и длинные зимние вечера, и обилие друзей и знакомых, создававшихся былым патриархальным гостеприимством.
«На Кубе, согласно Христофору Колумбу, жили сирены с мужскими лицами и петушиными перьями.
В Венесуэле, согласно монаху Педро Симону, жили индейцы с такими огромными ушами, что они волочились по земле.
На реке Амазонке, согласно Кристобалю де Акунья, жили туземцы со ступнями наоборот, пяткой вперед и пальцами назад.
Согласно Педро Мартину де Англерия, который написал первую историю Америки и при этом никогда не бывал там, в Новом Свете жили мужчины и женщины с такими длинными хвостами, что могли сидеть только на стульях со специальными отверстиями.
АМЕРИКАНЦЫ
Официальная история гласит, что первым человеком, увидевшим с одной из панамских вершин оба океана одновременно, был Васко Нуньес де Бальбоа. Те, кто там жил, были слепыми?
Кто дал первые имена маису, картофелю, помидору, шоколаду, горам и рекам Америки? Эрнан Кортес, Франсиско Писарро? Те, кто там жил, были немыми?
Это услышали пилигримы «Мэйфлауэра»: Бог говорил им, что Америка – Земля Обетованная. Те, кто там жил, были глухими?
Позже, внуки тех самых пилигримов с севера присвоили себе имена и все остальное. Американцы теперь они. А мы – жители других Америк – кто мы?
ЛИЦА И МАСКИ
Накануне штурма каждой из деревень, Акт о Требовании Подчинения объяснял индейцам, что Бог пришел в мир и назначил на свое место Святого Петра, и что Святой Петр выбрал наследником Святого Отца, и что Святой Отец оказал милость Королеве Кастилии, передав ей всю эту землю и поэтому они обязаны или уйти отсюда или оплатить свою дань золотом, и что в случае отказа их ждет война и они вместе с женами и детьми будут превращения в рабов.
Этот акт зачитывался в глухом лесу глубокой ночью, на испанском языке, без переводчика, в присутствии нотариуса и при полном отсутствии индейцев.
ИЗОБРЕТЕНИЕ БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ
Объятие Европы стало для Америки смертельным. Умерли девять из каждых десяти аборигенов.
Самые крошечные из воинов оказались самыми беспощадными. Вирусы и бактерии, как и конкистадоры, прибывали с других земель, других вод и другого воздуха; от этой армии, невидимо продвигавшейся вслед за войсками, защиты у индейцев не было.
Многочисленные жители карибских островов покинули этот мир, не оставив нам даже имен, инфекции уничтожили намного больше народа, чем рабство и им вызванная эпидемия самоубийств.
Оспа убила короля ацтеков Куитлауака и короля инков Уайну Капака, а в городе Мехико оставила столько жертв, что пришлось завалить их сверху домами, чтобы хоть как-то накрыть горы трупов.
Первый губернатор Массачусетса, Джон Уинтроп, говорил, что оспа послана Богом, чтобы освободить место для избранных. Индейцы ошиблись адресом. Колонисты севера охотно помогали Всевышнему, даря индейцам одеяла, зараженные оспой:
«- Чтобы избавиться от этой отвратительной расы», – объяснил в 1763 году командующий, сэр Джеффри Амхерст.
Почти через три века после высадки Колумба в Америке, капитан Джеймс Кук пересек таинственные моря юго-востока, поднял британский флаг над Австралией и Новой Зеландией и открыл путь к завоеванию множества островов Океании.
Из-за белого цвета их кожи, туземцы думали, что мореплаватели были мертвыми, возвращающимися в мир живых. И судя по их действиям решили, что они вернулись мстить.
История повторилась.
Как и в Америке, вновь прибывшие овладели плодородными полями, источниками воды и выгнали в пустыню тех, кто жил там раньше.
Как и в Америке их заставили на себя работать и наложили запрет на их память и традиции.
Как и в Америке, христианские миссионеры разбили или сожгли языческих идолов из камня и дерева. Некоторые чудом спаслись и после ампутации им членов были отправлены в Европу как свидетельство победы в войне против идолопоклонничества. Бог Рао, выставленный сейчас в Лувре, прибыл в Париж с этикеткой, гласившей: «идол грязи, порока и бесстыдной страсти».
Как и в Америке, выжили немногие из туземцев. Кто не стал жертвой пуль или голода, были уничтожены неизвестными заразами, защиты от которых у них не было».
ЭДУАРДО ГАЛЕАНО.
Из книги «ЗЕРКАЛА.
ПОЧТИ ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ» (перевод Олега Ясинского)
Самое омерзительное что в этой истории?
То, что наученные белыми колонизаторами - натуральными убийцами и людоедами! - наши бывшие советские республики (а до этого территории империи) рассказывают, как мы их колонизировали.
Если бы вас колонизировали, как это делали белые люди, под чью дудку вы пляшете - вас бы не было. Вас просто бы не было. Даже имён не осталось бы.
Наученные подлецами бывшие народы Российской империи участвуют в карнавале неслыханной подлости.
Но выхода у нас нет. Нам без толку обижаться. Мы можем их только переучить заново. Мы можем только изгнать с наших бывших (и, уверен, будущих) земель - лживых белых колонизаторов чужих рас.
Сообщение отредактировал: IP - Сб, 26.10.2024, 19:46
Вопрос потери интереса к чтению — это вопрос о том, что сейчас происходит с людьми. Мы упёрлись в очень сложный момент развития человечества в целом. Темпы развития техники сегодня очень высоки. А наша способность это всё осмыслить и разумно в этой технической и информационной среде жить от этих темпов отстаёт. Мир переживает сейчас очень глубокий кризис в сфере культуры. Так что ситуация в нашей стране довольно типична и для всего остального мира — в Америке и в Англии тоже мало читают. Да и такой крупной литературы, которая существовала в мире 30-40 лет назад, сегодня уже нет. Сейчас властителей умов вообще найти очень сложно. Возможно, потому, что никому не нужны умы — нужны ощущения
Сообщение отредактировал: IP - Сб, 26.10.2024, 19:53
Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.
Новая Библиотека поэта
Читать - клик по скриншоту
Сообщение отредактировал: IP - Чт, 31.10.2024, 23:19
ЛЕВ ТОЛСТОЙ КАК ЗЕРКАЛО СПЕЦИАЛЬНОЙ ВОЕННОЙ ОПЕРАЦИИ
Фактически Толстой первым из великих прозаиков выступил в защиту народа, отбивающего атаку Запада. И он был услышан. С тех пор эту речь повторяли в самых разных уголках планеты. Мало-помалу все зулусы завели своего Толстого. В этом смысле он может считаться первым писателем БРИКС и всего многополярного мира.
Толстой удивительно современен. 20 ноября, в день его памяти, о яснополянском классике вспоминаешь с особенным чувством. Он – наш, этот русский гений, и будет нашим всегда, даже несмотря на некоторые свои поздние идеи и заблуждения. Можно сказать, что художник Толстой больше своих собственных идей. Они осыпаются с этой исполинской фигуры, как недолговечная краска.
Когда «приступ бешенства, охвативший целый мир» (Тютчев), привел к нападению на Севастополь, Толстой попросился в Крым. Графу-добровольцу было 26 лет, и его титул и состояние позволяли ему заниматься другими делами. Но Толстой сделал выбор. Он ушел на войну и написал блестящие репортажи с передовой. Его севастопольские рассказы – шедевр военной журналистики своего времени. В каком-то смысле Толстой был первым русским военкором.
В Севастополе подпоручик артиллерии Толстой мог погибнуть, как тысячи других русских солдат и офицеров. Но он не погиб, и совершил еще один подвиг, подвиг уже не воина, а писателя-романиста. Подвиг на все времена. Подвиг из разряда тех, которые аукаются на всех континентах.
Только один пример. Четыре столетия европейцы грабили и уничтожали Африку, вывозя золото и рабов, опустошая недра и разрушая хозяйственные связи. При этом они прославляли свою «прогрессивность» и проклинали чернокожих за «отсталость» и «дикость». Этот подход утвердился в умах, и даже противники работорговли отзывались о местных жителях пренебрежительно, считая их представителями «не совсем состоявшейся человеческой породы». Чары этой скверной магии развеяли два африканских гения: Воле Шойинка и Чинуа Ачебе. Первый из них, лауреат Нобелевской премии по литературе, написал великолепные антиколониальные пьесы, второй стал автором главного романа Африки ХХ века «И пришло разделение». Оба честно и без прикрас поведали о том, как видели нашествие белых сами африканцы. Если чернокожий у писателя-европейца молчал или молол чепуху, то у Шойинки и Ачебе он заговорил и начал рассказывать о своей правде. Тут-то и оказалось, что на самом деле не было ни «прогрессивных», ни «диких». Белые были обычными людьми, со своими сильными и слабыми сторонами; в Африке им противостояли точно такие же люди. Претензии белых на превосходство были уничтожены восхитительной иронией, с помощью которой чернокожие авторы вскрыли мотивацию и нравственный уровень колонизаторов. Блестящая форма, в которую отлились эти произведения, оказалась лучшим свидетельством того, что ни о каком культурном или цивилизационном превосходстве европейцев не может быть и речи.
Вы спросите, при чем здесь Толстой? Да при том, что он-то как раз и возглавляет весь этот поток сюжетов и образов, в который влились в двадцатом веке со своими историями Ачебе, Шойинка и многие другие. Толстой первым поставил незападный народ в центр нарратива и помог миру увидеть противостояние с Западом глазами простых людей. Тех самых русских людей, на которых со времен Просвещения Запад поглядывал со страхом, ненавистью и презрением, считая их вредными и опасными дикарями, прорвавшимися в Европу из тьмы азиатских лесов и болот. В 1812 году французы искренне полагали, что совершают поход против русского варварства. Они называли себя «высокоразвитым обществом» и «самой цивилизованной нацией». Они верили, что их долг – дать русским законы и привлечь невежественный народ «на сторону свободы». Наполеон считал себя рыцарем цивилизованного мира, рыцарем Просвещения, и вся Европа пела ему акафисты и славила его в этом качестве.
В романе «Война и мир» Толстой не оставил от этих построений камня на камне. Он первым из классиков высмеял идею о том, что европейские порядки можно кому-то навязать. Страницы романа, посвященные оккупации Москвы, полны едкой иронии. Наполеон дарует русской столице «конституцию», утверждает «муниципалитет», провозглашает принципы безопасной торговли, обращается с миролюбивым словом к крестьянам, убеждая их покинуть леса… И все это не работает, поскольку на самом деле нет ни цивилизаторов, ни одаряемых цивилизацией варваров. Есть обычные люди: завоеватели и те, кто им противостоит. Поэтому французы просто грабят, а русские при первой возможности их убивают. Наполеон полон возвышенных и благородных идей, но все его слова и распоряжения – всего лишь колебания воздуха. Они не затрагивают сущности дел и «вертятся произвольно и бесцельно, не захватывая колес как стрелки циферблата в часах, отделенного от механизма». Поэтому французский император театрален и даже смешон. Он подобен ребенку, «который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что правит».
Наполеон вторгся в Египет и Сирию, но голос местных авторов на мировой уровень не пробился, и потому эту историю все узнавали только в одной интерпретации – французской. В России такой голос нашелся: роман Толстого прогремел на весь мир. Русский классик честно рассказал о нашествии – он показал и самонадеянность французов, и их пустозвонство, и их мужество, и их умение сражаться. Но он также показал и русскую точку зрения на это вторжение, точку зрения простого народа, в котором Толстой обнаружил не дикость и варварство, а замечательные душевные качества: силу, человеколюбие, справедливость. Платон Каратаев передает французу-голодранцу рубашку и замечает – вот, дескать, нехристи, а «душа тоже есть». Как не похоже это на модель взаимоотношений варваров и цивилизации, которую придумывала Европа! Как близко это ветру перемен нашего времени!
Фактически Толстой первым из великих прозаиков выступил в защиту народа, отбивающего атаку Запада. И он был услышан. С тех пор эту речь повторяли в самых разных уголках планеты. Мало-помалу все зулусы завели своего Толстого.
Этого глубокого и мудрого толстовского взгляда нам не хватает сейчас, когда мы вновь обращаем вспять западное нашествие. От обезьянничанья и пустого копирования западных образцов в культуре пора переходить к нашей точке зрения, нашим традициям, нашим ценностям, нашим героям. Пора услышать голос современных платонов каратаевых и капитанов тушиных. Тех, которые сейчас на СВО.
Пример у нас есть. Русский гений Лев Николаевич Толстой дал начало всему антиколониальному дискурсу, и в этом смысле он может считаться первым писателем БРИКС и всего многополярного мира.
По первым эмоциям могу сказать, что это первая книга об СВО, написанная участником событий, и выходящая за пределы нон-фикшена, восходящая к крепкой традиции русской литературы, в которой дневник - всего лишь форма, как оклад для иконы.
Дневник становится полноценным героем, почти одушевленным персонажем, и в этой его одушевленности как раз и кроется выход за границы жанра.
Больше всего боялся прочитать, как герой одним махом семерых побивахом. К счастью, в книге этого нет. Любой боец, работавший на переднем крае, прекрасно знает, что истории в духе Рэмбо бывают только в кино. А героизм воина складывается из преодоления обстоятельств: грязи, холода, голода, обстрелов, жужжания камикадзе, крови чужой и своей, регулярных смертей товарищей и острого непонимания, почему ты сам еще жив. В "Дневнике добровольца" война показана такой, какой она есть. И как в случае с книгой Кубатьяна, могу повторить: другой войны у нас для вас нет.
На мой субъективный взгляд, Артис зря завершил книгу блоком своих стихотворений. У прозаического текста внятный и оглушительный финал, к которому сложно что либо добавить. Впрочем, автору виднее, и подобная концовка отсылает нас даже не к "Доктору Живаго", а к "Игре в бисер".
В заключение могу сказать, что втайне порадовался тому обстоятельству, что Артис является членом жюри премии "Слово", и собственный текст на премию выдвигать не стал. Конкуренцию с "Дневником добровольца" было бы выдержать непросто.
Однозначно рекомендую.
Дима, с опозданием, но поздравляю тебя с явной творческой удачей. Хотя мы оба понимаем, что это слово мало подходит ко всему, что рассказано в "Дневнике". Да и никакие слова тут не подходят. Поэтому просто рад, что на свете есть ты, и что ты остался жив, и что написал эту книгу!
Сообщение отредактировал: IP - Вт, 26.11.2024, 20:57
"У нас поразительная ситуация в стране. Макаревич и Би-2 открестились от СВО и публично поддержали Украину, уехали из страны, а их песни продолжают крутить на радио. Это только самые яркие примеры. А в сфере кинематографа 90% актёров, режиссёров, продюсеров в гробу видали Донбасс и всё, что с ним связано.
Это та культура, которую мы сами вырастили. И это катастрофа на самом деле. Но у каждой катастрофы есть фамилия, имя, отчество и должность. Есть конкретные люди, которые дают зелёный свет всем этим антигосударственным проектам. Сфера культуры очень тонкая, а где тонко, там и рвётся.
Нужен принципиально новый подход к оценке влияния культуры на состояние общества, переоценка инструментов, с помощью которых можно изменить ситуацию. Как это работает сейчас? Региональный чиновник отчитывается: в этом квартале проведено 517 патриотических мероприятий, в них приняло участие 325 тысяч человек, из них молодёжи – 128 тысяч. Красиво звучит? Конечно, красиво. И на бумаге всё гладко. А потом на ю-тубе выходит одно интервью Дудя с каким нибудь условным Бастой или Нойзом МС, с реальным топом, кумиром. Его посмотрят 15 миллионов человек, и эффект этого одного интервью будет в десятки раз мощнее всех этих сотен мероприятий. Только с обратным полюсом, понимаете? Потому что на мероприятия у нас до сих пор собирают людей по разнорядке, а ю-туб человек смотрит по собственному желанию.
Нужен качественно иной подход к государственной работе в сфере культуры и молодёжной политики. Здесь нет ничего невозможного, просто этим вопросом надо заниматься. Надо для начала признать существование проблемы, а потом уже начинать её решать.
Каждый должен заниматься своим делом. Наше дело сейчас – воевать, приближать нашу общую Победу. Ваше дело в тылу – не допустить, чтобы эта Победа была обесценена".
Это отрывок из интервью, которое я взяла у Дмитрия "Вожака" Филиппова. Успела во время его короткого отпуска, сейчас он снова вернулся на фронт. Интересный, умный, глубокий и очень скромный человек.
Скоро, надеюсь, интервью опубликуют в рубрике "Родная речь" - с отрывком из его романа "Собиратели тишины". Эта книга также выйдет в серии "Русская Реконкиста" редакции «КПД» Колобродов, Прилепин, Демидов .
Насколько я понимаю, на книжной ярмарке @non/fiction, которая пройдет в эти выходные в московском Гостином дворе, Дмитрия не будет. Очень жаль. Общение с такими людьми для многих могло бы заменить несколько десятков "патриотических мероприятий".
Читайте русскую поэзию, родня. Читайте современников. А то пропустите самое главное.
Наталия Тебелева:
***
Время приходит, и он возвращается в тыл. Тёртый калач, что от печки ещё не остыл. Духом окопным пропитанный русский солдат, более чем молчалив, чересчур бородат, видевший то, что заблюривал телеэкран, взглядами в небо ушедших друзей осиян. Словно в посудную лавку неузнанный слон, в мирную жизнь неуклюже вторгается он. И отражается в стёклах цветастых витрин, с тем же, за что и сражался — один на один. Тонет в огнях и в потоке невинных забав. Если никто не ошибся, то кто тут неправ. Есть сигареты, но, в общем-то, дело — табак: всё здесь, ребята, не то и немножко не так. Вместе свои и чужие толкутся толпой, он замирает у края — глухой и слепой. И без ответа оставя вопрос — на хрена? — тихо уходит обратно: туда, где война, где, без сомнения, правда и вера жива. Спи, как и раньше спала, дорогая Москва.
////////
Динара Керимова:
***
Прибиться бы к декабрьской земле скорее, в неединственном числе приветить зиму в дедовой храмине, смотреть в окно на белые края и думать, это Родина моя единственная в целом божьем мире, Единственная помнящая нас – военно-стратегический запас, Однажды мы воротимся к истокам, и встретит дорогая сторона нас снегом, позабудется война, как прочие – чего их помнить столько? Морозец зарисует витражи – и не видны из окон рубежи Отечества, но все снаружи ладно, как и внутри, иному не бывать – Коль дома сын, его Родина-мать спокойно спит, сменив на платье латы.
Это свет, не имеющий вовсе конца, Это зимние сумерки цвета свинца, Это снегом набухшее облако, Человек, не имеющий облика.
Это русская правда и русская дичь. Никаким инструментом ее не постичь. Обречённых девятого круга Уноси, разудалая вьюга.
Это то, что приходит в последнем бою, Это то, что на рану открытую льют, Это съевший познания яблоко Человек, не имеющий облика.
Только свет разрывает снегов пелену, Только мертвый казак отразился в Дону, Только птица парит над околицей, Только дикая, дикая вольница.
***
Персонажи Ремарка, герои артхауса, Порождения огня бесконечного. Мы создаем космос из хаоса, Потому что больше не из чего.
Мы - русская Реконкиста. Река Волга вытекает из Стикса. Hasta la vista.
Каждый из нас войной перемолот. Наша родина - это русский холод, Бесконечный сибирский снег, Льдом укрыты разливы рек.
Потому что мы дети русской весны, Наши лица от грязи и пота черны. Мы - нечто совершенно иное. Вообще иное. Мы трава, проросшая из перегноя.
И все же Нерукотворный Спас Молча смотрит на нас. И ничего надежнее в мире нет, И так ясен взгляд его глаз. И струится белый предвечный свет, И обнимает нас.
В Москве объявили лауреатов в главных номинациях Национальной премии "Слово" - Мастер. Проза и Мастер. Поэзия.
Самая большая интрига была, конечно, в прозе. Посудите сами: за первый приз в три миллиона рублей сошлись в бою Александр Проханов, Юрий Поляков, Захар Прилепин, Андрей Убогий... Награду в этой номинации вручал Президент Российского книжного союза Сергей Степашин. Он отметил, что написать о войне, в которой ты воюешь, честно - очень трудно. Но у победителя это получилось.
В итоге лучшим прозаиком признан писатель, воюющий на Донбассе сапером, Дмитрий Филиппов. Жюри оценило его книгу, которая скоро выходит в АСТ "Собиратели тишины"
Книга, естественно, о том, что видел писатель в окопах спецоперации, но не только - первая ее часть о Великой Отечественной войне, эхо которой, по словам автора, все громче звучит сегодня. Роман уже называют новой "лейтенантской прозой", а про самого Филиппова говорят так: пошел на фронт сложившимся писателем, а вернется классиком.
"Я не думал о премиях, когда писал эту книгу, потому что в это время шел штурм Авдеевки, в котором я участвовал - сказал Филиппов , - я лишь одного боялся тогда - не успеть дописать. Но, слава богу, дописал, и книга скоро появится на прилавках".
В Москве прошла церемония награждения лауреатов литературной премии "Слово" А что же другие мастера? У "Меченосца" Александра Проханова - вторая награда и один миллион рублей, деньги писатель передал "Ночным волкам", которые сегодня создаются в составе добровольческой бригады "Пятнашка". "На квадроцикл", - сказал автор. На третьей строчке - "Совдетство. Книга о светлом прошлом" Юрия Полякова (размер "бронзовой" премии - пятьсот тысяч).
Не ушел с пустыми руками и еще один фронтовик - писатель Захар Прилепин. Его "Собаки и другие люди" получили спецприз - "Книга для семейного чтения".
В номинации "Мастер. Поэзия" обошлось без сенсаций: бронза - у поэта Ольги Ершовой, серебро - у Вячеслава Куприянова, а золото - у Олеси Николаевой и книги ее избранных стихов "До Небесного Ерусалима".
"Поэзия - это способ национальной идентификации и то, без чего невозможно представить русский народ, - сказала поэт, - это как для испанцев фламенко, а для грузинов многоголосие. Я сердечно благодарю всех, кто с помощью премии "Слово" поддерживает нашу литературу и нашу страну". Кстати
Напомним, "Слово" - самая крупная литературная премия страны, ее учредители - Российский книжный союз, Союз писателей России, проект поддержан Президентским фондом культурных инициатив.
Из вышеупомятуых прочитал только "Собаки и другие люди" Захара Прилепина. Сначала в цифровом формате, потом купил "бумажный", чтобы читать её всей семьёй, с детьми и внуками.
Если интересно моё мнение: - эта книга Захара одна из его, действительно взрослых книг (в смысле, автор - настоящий русский классик).
Дмитрий Филиппов с книгой «Собиратели тишины» (вышедшей в нашем издательстве «КПД») занял первое место в номинации «Мастер. Проза» — в премии «Слово»!
Первое место в номинации «Молодой автор. Проза» получила Анна Долгарева с книгой «Я здесь не женщина, я фотоаппарат» (вышедшей в нашем издательстве «КПД»).
Второе место в номинации «Мастер. Проза» получил Александр Проханов за роман «Меченосец».
Юнна Петровна Мориц получила Гран-при за вклад в литературу.
Захар Прилепин получил специальный приз «Книга для семейного чтения» за книгу «Собаки и другие люди».
Поздравляем Дмитрия, Анну, Захара, Александра Андреевича, Юнну Петровну.
Сообщение отредактировал: IP - Вс, 15.12.2024, 18:57
