журналист есть в Америке у него проблемы с паспортами -катается через границы, теряет. покупает -делает переклей. я над ним шучу про контриков -радиоразведку, тебя водят троих срисовал, грамотно водят веером. мол, передай ролик на флешке в пятом вагоне... и спроси насчёт досок.
стихи - это нарушение приличий договорённости нарушение нарушений это взгляд по ленте мёбиуса встречающийся сам с собой где-то где не бывает никогда * http://www.stihi.ru/2014/08/04/2531
стихи - это брожение личной недовлюбленности крушение прошений это отражение на стекле ночного автобуса твоего лунного света где ожерельем вода
стихи - это ощущение яблочного вкуса накануне змеиного укуса это в груди болит, да маленькая Лилит? это текут, как в ручье вода, полуночные поезда, расплатой Пилату за то, что ума палата
за то, что так тихо там где приличные люди ждут Иоанна на блюде где даруется счастье деньгами и властью, и ракетами по всему глобусу и дают ордена на шею с бантом из ленты Мёбиуса
за обезглавие и обессердечие за обеспеченное здоровье тех, кто не пишет стихи, и даже их не читает запятая
и прежде чем ставить точку прежде, чем по воде уйдем я спросшу у усатого Мебиуса о том, остался ли дождь дождем после трубы водосточной - он-то уж знает точно
Изображенье снизойдёт Реальность исчерпав. Иную форму вознесёт Благоуханье трав. Среди увиденных картин, Бесчисленных садов Мир в своей музыке един С гармонией цветов. Вернётся ясность в мир теней, Пейзажи расцветут, Фигуры злободневных дней В ничто перерастут, Не станет виденью претить Из домыслов гроза, Такую ясность жаждут пить Усталые глаза.
шла по снам молча на ладонь землю поднимала волчье стерегла племя охраняя пламя, раздавала семьям по родам камни сорока саженей по дождям шла я дочерью вселенной к небесам сваи прибивала... пленным приносила веру приносила силы темный мир белым рисовала, жилы набухали, звенья рассыпались в клочья поднималось семя от дождя ночью собирая воздух в родниках мира от звезды к звездам радость разносила...
оберегами вещими меченный млечный пояс, туманами схваченный то ли стоном глухим, то ли плачем открывает дверь первому встречному по ухабам, по сумракам крадучи в перекатах гортанного голоса север с южным меняется полюсом, оставляя под снегом след заячий а по травам след первого встречного омывается росами в яхонтах а за ним - первозданная пахота а на ней души с душами венчаны
Вашу мысль, мечтающую на размягченном мозгу, как выжиревший лакей на засаленной кушетке, буду дразнить об окровавленный сердца лоскут: досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.
У меня в душе ни одного седого волоса, и старческой нежности нет в ней! Мир огромив мощью голоса, иду — красивый, двадцатидвухлетний.
Нежные! Вы любовь на скрипки ложите. Любовь на литавры ложит грубый. А себя, как я, вывернуть не можете, чтобы были одни сплошные губы!
Приходите учиться — из гостиной батистовая, чинная чиновница ангельской лиги.
И которая губы спокойно перелистывает, как кухарка страницы поваренной книги.
Хотите — буду от мяса бешеный — и, как небо, меняя тона — хотите — буду безукоризненно нежный, не мужчина, а — облако в штанах!
Не верю, что есть цветочная Ницца! Мною опять славословятся мужчины, залежанные, как больница, и женщины, истрепанные, как пословица.
*** Ни двора, ни кола не оставят Подпереть износившийся дым… То – не рай, а «подстава» без ставен, Где и ангел с утра нелюдим.
Суетою своей одолели... У разбитых ножищами врат, Может, топчется вовсе без цели, Или крыльями мнёт виноград…
Ты под коврик, где ключ от ступеней Облаков, что летят над тобой, Загляни – может, ветка сирени Попросилась под вечер домой.
Не печалься: до первого всхлипа Я на грешную землю вернусь Из созвездья по имени «Скрипка» Возносить нашу юную грусть
До небес, где дыханье – на грани И – подобно задетой струне… Будем с Богом на синие грабли Без конца наступать при луне.
*** Меня ты не дождался, Век кружев и гардин. Давно ты смыт дождями С затерянных картин. И пули просвистели… Кто их вернул на круг, Как птичьих стай качели, Что с севера – на юг? Все та же над поляной Полощется заря, И воздух полупьяный Цепляет за края Одежд цветов и сосен… Мне жаль ушедших дней: Тот кучер был несносен – Загнать таких коней!.. Та звёздочка – с погона, А лучик – с томных век… Ты спрятан за колонной, Серебряный мой век?!
*** Да видно же – Вселенной нет покоя: С повадками конвойного Эфир За каждый вдох – круги штрафные крови Рисует, Обустраивая мир! Плевать ему сто раз на непогоду, На то, что не могу тебя обнять Без малого почти уже полгода, Поскольку сеть – Как в церкви благодать. И грустью перекинешься, И, вроде, Отмолишь нужной опцией грехи. Подступит ком, – И залпом чушь городишь, Похожую под утро на стихи; А нет бы прежде, обратившись к Богу, Спросить – Зачем же он себе на крест Откладывал те буквы понемногу, От коих нет ни проку, ни чудес…
*** О, дай мне времени на сборы И научи круги срезать, И виснуть розой на заборах, И руки преданно лизать; Смотреть в глаза печально Богу, На белых лилиях гадать, А ночью лаять на дорогу, Когда не будет сил шагать. О, дай мне времени проститься И постриг осени принять, Пошли мне праздники – поститься, Назначь мне губы – целовать. Когда заметишь в небе птицу, То радугой дозволь сковать С ее крылом свои ресницы, Чтоб больше глаз не открывать, Чтоб журавлем взмывая в небыль, Не видеть, прячась в облаках, Как ты, тоскуя, смотришь в небо, Синицу пестуя в руках.
Женщины-Птицы – Мира держатели, матери-дочери-сёстры-любимые... Женщины-Птицы – гордость Создателя, песни поющие неповторимые...
песни – о Счастье, о Доме Отеческом, о Красоте, о Свободе, о Радости, о беспредельности Дружбы, о Вечности... все – об ОДНОМ..., но такие все – разные... нежные, светлые, чистые, горькие, страстные, с болью, с печалью – все жаждою ВЕЧНОЙ ЛЮБВИ переполнены!.. Сколько их!.. ... и отзывается сердце – на каждую...
Слава вам, Женщины, Птицами ставшие! ВЕРУ, НАДЕЖДУ, ЛЮБОВЬ вы поете! Песнями вашими, Крыльями вашими держится Мир – в БЕСКОНЕЧНОМ ПОЛЁТЕ!
Все кончено… нет сил… сочится в трюм вода… Волною вырван руль, и сорван ветром парус, Зловещий помпы свист, матросов крики, ярость, Померк кровавый диск надежды навсегда.
Тревожный слышен зов – трубит в рожок беда. Встает за валом вал – растет до неба ярус. Беря на абордаж, обрушив брызг стеклярус, Смерть входит на корабль, как воин в города.
Одни лишились чувств. В предсмертный час разлуки Друзья прощаются. Другие, вскинув руки, Взывают к Господу и молятся в пути.
Был путник среди них… Он видел в жизни много И думал: счастлив тот, кто свято верит в Бога, Кому дано сказать последнее «Прости!»
Нет толку в том, чтобы, король без дела, У очага, затёртого средь скал, С женой-старухой, я бы раздавал Законы строгие средь этих дикарей, Что спят, едят, пасут, не ведая меня. Не стану отдыха искать от странствий; допью Жизнь до конца; все что со мною было - было полным, Страдал ли - сильно, радовался - сильно, один И с теми, кто меня любил; на берегу И в море, когда сквозь волны пенные Аид В нас ливнем метил; я превратился в имя; Скиталец вечный с жадною душой Я много видел, много мне знакомо; Людские грады, климаты, манеры, Советы, государства, да и сам я Почётом был отмечен среди них; Я выпил радость битвы средь друзей Далёко на равнинах звонких Трои. Я частью стал всего, что мне встречалось; Но встреча каждая - лишь арка; сквозь неё Просвечивает незнакомй путь, чей горизонт Отодвигается и тает в бесконечность. Как скучно было бы остановиться, Ржавея в ножнах не блестеть при деле! Как будто жизнь - в дыханьи! Жизнь за жизнью - Всё было б мало; мне ж и от одной Осталось уж немного; но час каждый Спасённый от молчания векового Приносит новое; и было подло Почти три лета хоронить себя И серый дух, что так горит желаньем За знаньем следовать, как за звездой упавшей, Перешагнув пределы нашей мысли. А вот и сын мой, добрый Телемах, Кому оставлю скипетр и остров - Он, мной любимый, завершить стремится Работу эту, медленным терпеньем Смягчить людей суровых, постепенно К полезному труду их приручая. Он безупречно исполняет долг Общественный; могу я положиться На нежную заботу и почёт, Которыми богов он окружит Домашних, когда я уйду отсюда. Ему - своя работа, мне - моя. А вот и порт; раздуло судно парус; Лежат во мраке тёмные моря. Матросы, трудились вы и мыслили со мной, Вы с равной радостью приветствовали гром И солнце яркое, на встречу выставляя Свободные сердца - и вы и я стары; У старости остались честь и долг. Смерть скроет всё; но до конца успеем Мы подвиг благородный совершить, Людей, с богами бившихся, достойный. На скалах понемногу меркнет отблеск; день Уходит; медлительно ползёт луна; многоголосые Глубины стонут. В путь, друзья, Еще не поздно новый мир искать. Садитесь и отталкивайтесь смело От волн бушующих; цель - на закат И далее, туда, где тонут звёзды На западе, покуда не умру. Быть может, нас течения утопят; Быть может, доплывём до Островов Счастливых, где вновь встретим Ахиллеса. Уходит многое, но многое пребудет; Хоть нет у нас той силы, что играла В былые дни и небом и землею, Собой остались мы; сердца героев Изношенны годами и судьбой, Но воля непреклонно нас зовет Бороться и искать, найти и не сдаваться.
Грабли грешные, Грабьте черешню. И на пашню, падший, Призывай милость. У раджи саджа. У луны леший. Не дыша, пишут По воде вилы.
Не пугай силы Смоляной лавкой. От себя скорбной Не спасти сада Удалой птахе, Молодой славке. И чудит правда Приворот-ядом.
Я до вас, ветры, Ковылял долго. В ковылях бился, Что пескарь в ските. И молва молча Нарекла волком. Что юдоль-горечь Окунул в сбитень?
Что завес соты Для поста строил. И на чин бричку Призывал с чёртом? Ну же, конь бледный, Вот твоя Троя! Видно – кот-неуч Умолчал в чём-то. Крайцев Валера
«Врачуют» душ гнилую сердцевину Для нужд иных в тревожных новостях. Ищу я золотую середину На запасных нехоженых путях.
Всё ждал и клялся искренне понять, Всегда пытался мысленно обнять.
***************************************
II
Всегда пытался мысленно обнять Приснившуюся стройную фигуру. Бодать ли дальше мистикой опять Мотивом недовольную цензуру?
Любви опять ищу оригинал Среди иллюзий и страстей поддельных. Девиц пленять иду на карнавал, Следить за музами важней, бездельник!
Соблазна страсть сюжетом разродилась, Покажет игр извне коварный стиль… Из раза в раз ко мне ты приходила, И каждый миг мне, как подарок, был!
Цветы дарил во тьме под бренный шёпот, Ты подарила мне бесценный опыт.
***************************************
III
Ты подарила мне бесценный опыт, Дав знак – идти вперёд, пока я жив. Мосты спалили, недр мгновенный ропот, Как сплав, в пути зальёт луга прилив.
Сменялись отдалённые эпохи, Дыша обидой грустных миражей. Металась изумлённо в суматохе Душа от вида гнусных грабежей.
И Тьма пришла, часы остановились, В бурьяне гном невольно всхлипнул: «Нет!». Чума сплела грозы несправедливость: «Да грянет гром!» – И снова вспыхнул свет.
Беда касалась крыльями огня, Когда кончались силы у меня.
***************************************
IV
Когда кончались силы у меня Тревожно я прислушивался к боли: Куда пропала милая, бранясь? Возможно, я простужен поневоле.
Приснилась дверь, раскрытая могила. Не промолчу – тут впору зареветь: Склонилась смерть, сердито покосилась… – Я не хочу так скоро умереть!
Не разглядели льстивые посулы Бесплотных душ в минуты дежавю. Из колыбели диво умыкнули, Заводит в глушь Иуды интервью.
Волхвам – химеры спешная премьера, А сам, как зверь, и в бешенстве, наверно…
***************************************
V
А сам, как зверь, и в бешенстве, наверно, Впитал в себя и ненависть, и гнев. Слезам поверил, как безгрешна верность, Летал, трубя томления напев.
Азартно излечить мигрень хотелось, Измерить тембр искусно тишины. Приятно провести весь день в постели Ни перед кем не чувствуя вины.
Как пережить иллюзию успеха, Чтоб взгляд твой не сводил меня с ума? Весь колорит – в прелюдии для смеха, Как яд в вине, застыл, дразня, туман.
Морочил ересь: ураганом – вниз Метал, как дьявол, молнии упрёков. А, впрочем, нервы… Донжуан на «бис» Вещал лукавым голосом пророков.
Из микрофонов мерзость кровью льётся, Наветов гнусь, в покоях – палачи. Как на ладони, сердце снова бьётся! – Об этом пусть не беспокоятся врачи!
Любой догмат* по сути лицемерен! – В садах искать готовый абсолют? Прикрой стигматы, в «чуде» не уверен, Когда сказать ни слова не дают!
Бедлам в пещере – трещина безмерна: Богам не верю! – Женщина – не скверна!
***************************************
VII
Богам не верю! – Женщина – не скверна, И как идёт ей скромный макияж! Как вам Венера – пленница шедевра! – Аншлаг грядёт, огромный вернисаж.
Эффектна эксцентричная богема, Довлеет криминальная среда. С конкретной и практичной теоремой Сложнее гениальности всегда.
Незримо анекдоты измельчали, Тупые шутки проще позабыть! С любимой все заботы и печали В любые смуты можно пережить.
Все строчки сверил, как желанный бриз, Источник Веры в океане Жизнь.
***************************************
VIII
Источник Веры в океане Жизнь Рождает бесконечные сюжеты. Как сочен эры начинаний лист: Блистают безупречные портреты.
Играть на публику, конечно, нелегко, Тем паче, в неприглядном настоящем Порхать под куполом беспечным мотыльком. «Где плачешь ты в объятиях скорбящих?»
Опять витая в сценке милой чайкой, Строптивым взглядом оттолкнёт. Цари, Отнять пытаясь женской силы тайну Стыдливо спрятали её внутри.
К звезде (в огне) спеши скорей, влюблённый! – В нужде (верней, в глуши ночей бессонных).
***************************************
IX
В нужде (верней, в глуши ночей бессонных) Фальшивою фантазией пленён: Как дед в пенсне, дрожит Морфей учёный, Крапивой эвтаназий иссечён.
Любовь, увы, приходит к нам однажды, Зазорно в мастерской искать следы Цветов живых в цейтноте драм бумажных, Что впору за собой сжигать мосты.
Мужская прыть соседствует с блаженством, Пожар пылает местью, злей плюют: Мечтая жить с заветным совершенством Царь получает вместе с ней Змею.
Течёт река неспешно в новый день. Вздохнёт тоска мятежно, словно тень.
***************************************
X
Вздохнёт тоска мятежно, словно тень: «Прости меня, я так тебя люблю!» Метёт стога в безбрежность новых сцен. Ручьи звенят: «Чудак!» – И я смеюсь.
«Открой врата!» – Закончился разлад, Я извинюсь к досаде полной мрака: «Ты пой, когда захочется кричать» – И оброню: «Не надо больше плакать!»
Как много окрылённых мудрецов, Летающих на креслах и кроватях Под боком увлечённых удальцов, Желающих прогресса для крылатых!
Мечте, как снег, кружить милей бездомной Где в глубине души твоей бездонной?!
***************************************
XI
Где в глубине души твоей бездонной Являлась мудрость мне в который раз. Удел камней – крушить князей бетонных, С начала Судных дней – раздора глас…
Нечисто дело, видно, нет закона, Победный вой, где с честью все умрут: И триста белых витязей Арконы* Последний бой с нашествием ведут.
И с болью тост за дату мировую: «За верность! За отвагу! И любовь!» … Шли в полный рост солдаты – в штыковую! – В бессмертную «атаку мертвецов»*!
В обход, слегка с насмешкой к слову «плен», Течёт река надежды в новый день.
***************************************
XII
Течёт река надежды в новый день И в песне семя станет новым древом. Грызёт пока орешки снова тлен, А плесень – время в странной прорве гнева,
Где сатаны циничен бранный бас, В секс-шопах не осталось Дон Кихотов! – Со стороны публично тянут нас Всем скопом и, как маленьких, в болото.
А хочется поверить в чудеса, Которые случались в добрых сказках. Хохочет лицемерная лиса, Проворны (примечали?) кобры в масках.
Раба рутины страстью озадачит И жар, и боль страдающей любви. Судьба в трясине часом и заплачет, Как встарь (доколь?), пытаясь оживить!
«Устал?» – Успеешь опьянить сполна, Ко мне прильнув тревожно и несмело. Всегда сумеешь вдохновить меня, Не упрекнув: «Ну что же ты наделал?!»
Решусь спросить и я о сокровенном: «Обида – ревность, ревность – где-то здесь? Прошу простить меня за откровенность! – Храните верность, верность – это честь!»
Столпа гордыню ясно обозначит Судьба – богиня счастья и удачи.
1. Всем нынешним и грядущим догматам: ни одно из положений учения того же Будды не является непреложной истиной по определению, а подлежат тщательной критической проверке на личном опыте и результаты зависят от самого человека. Сколько людей – столько и мнений.
2. Все помнят о «300 спартанцах», но мало кто знает о «300 славянских спартанцах», которые героически обороняли храм Свентовита от 15 000 (ровно столько осталось от 30 000 вражеского войска после штурма легендарного города Аркона). За две недели боев славянские витязи, которых оставалось к тому моменту лишь 9 человек, вывели из строя 4 500 отборных германских и датских рыцарей.
3. Во время обороны крепости Осовец немцы развернули 30 газовых батарей, и на русские позиции ударила волна химической атаки. Противогазов не было. Одновременно начался массированный артобстрел. Вслед за ним на штурм русских позиций двинулись свыше 7000 пехотинцев. И в этот момент из ядовито-зеленого хлорного тумана на них обрушилась… контратака! Русских было чуть больше шестидесяти. Остатки 13-й роты 226-го Землянского полка. На каждого контратакующего приходилось больше ста врагов. Это сражение вошло в историю 1 Мировой войны, как «атака мертвецов», в ходе которой были обращены в бегство 14 батальонов противника.
