Ракурсы

Ничего – нарисовали парочку логотипов (тоже, впрочем, стыренных), поставили парочку спектаклей в «Гоголь-центре», выдавая это за новое слово в русском театре, дождались смерти Балабанова, чтобы не отсвечивал и не мешал новым режиссеркам называть себя гениальными. Ну и, конечно, мощнейший прорыв в области современного искусства – получить срок за то, что ходишь и везде на стенках рисуешь вагину в знак поддержки прав девушек и женщин. Потом перешли на ценники в магазинах.
Всех до сих пор колбасит по поводу кучи навоза у ТЭЦ в центре столицы – и это тоже финальные спазмы креативного класса с лицом Миши Зыгаря или Марины Давыдовой. Про Кирилла Серебренникова мы уже и не говорим. И если вы забыли – смешной прикол «Хй в плену у ФСБ» на Литейном мосту в 2010 году был номинирован Калининградским филиалом Государственного центра современного искусства на премию министерства культуры Российской Федерации в IV всероссийском конкурсе в области современного искусства «Инновация». И что самое интересное – победил. Кстати, они же говорят, что у нас теперь диктатура, так нельзя ли в рамках этой самой диктатуры, прости господи, весь филиал калининградский по сумме заслуг теперь закопать где-нибудь на Колыме по решению тройки? Ретроспективно. Если Харви Вайнштейна можно, то почему этих-то нельзя? Верзилову денег дали? Дали. Верзилов воюет в ВСУ? Воюет. Значит вы поддержали ВСУ. Поехали на Колыму.

Вот это тот уровень культуры, который пытались нам навязать люди типа Пети Верзилова, который теперь – так логично – воюет против русни на стороне украинцев, а баба его Надя ворует благотворительные деньги, чтобы передать их ВСУ. Логично? Логично. Собственно, вот в этом и есть квинтэссенция местного «креативного класса». Спасибо всем этим людям – они сделали жизнь в этой стране реально невыносимой для человека со вкусом.

Не Путин, заметьте, это сделал, не Мишустин и даже не Захар Прилепин. Нет – вот этот «креативный класс», который как один вдруг оказался коллективным навальнистом, а после 24 февраля коллективным пацифистом, а после 7 октября коллективным милитаристом и расистом. Трансляторы карго-культа оказались мелкими насекомыми различных пород. Грустно, девушки.

Мы далеки уже от марксизма-ленинизма, но некоторые еще помнят, что Гегель был тоже не дурак. И поэтому мы вполне можем оценить влияние на культуру того факта, что Россия не так давно вступила в фазу безудержного потребления. И самое обидное для марксистов-ленинцев, что за это невозможно никого винить – никогда еще обычные люди в России не жили так сыто, как в последние годы. Ну может уже наконец после всего этого – от революции 1905 года до ельцинских реформ – русский человек иметь сосиски на выбор и телевизор в полстены, хотя бы и в кредит? И нормальную одежду? И не протекающую удобную обувь?

Кто может кинуть камень в человека, который шел по пустыне и теперь наконец по уши окунул лицо в колодец? Другое дело, что безудержное потребление всегда сопровождается деградацией высокой культуры и восхождением на царство культуры низкой и доступной. Причем культуры в том самом смысле, который вкладывают в это понятие археологи – см. «культурный слой» – с золой от печи, битыми черепушками, окаменелым навозом домашних животных и «певцом» Моргенштерном.

Вписываясь в глобальную структуру потребления, рано или поздно ты встраиваешь все остальные части культур в ту же самую структуру, где все слушают только то, что ему подсовывает коллективный Spotify, а интеллектуалы думают, что они на острие культуры – только потому, что им в «Гараж» привезли очередное пластмассовое говно. Пардон за слово «Гараж».

Но русский человек не был бы русским, если бы не думал еще о чем-то, например, о судьбах мира, и не сбросил бы морок метакультурного пузыря. Числа эдак 24 февраля.

Ну не может русский человек сидеть и тупо жевать сосиску, испытывая счастье от наличия Levi’s на заднице. Про это – вся великая русская культура прошлого. Она рвет сердце, но она не дает ожиреть мозгам. И поэтому побежали наши насекомые от культурки куда подальше с проклятиями и пожеланиями сдохнуть всему этому народу. Им вполне хватало сосиски и государственных грантов. Заодно и определились, где у кого была припасена родинка. Отлично.

Но встает вопрос – что дальше? Есть вариант сидеть на скамейке ровно и продолжать заунывно копировать антивокал Билли Айлиш и транслировать по радио «Монте-Карло» музыку уже не потенциального, а вполне натурального противника – в чем нет ничего особо плохого, но как-то странно. Можно всеми правдами и неправдами издавать для подростков педерастические книжки и делать круглые глаза – «а что такова?» В конце концов, можно нарисовать еще парочку вагин на стене и считать себя активисткой, хотя мужиков за такое почему-то судят по хулиганству 20.1 КоАП РФ.

Но это уже всё – вчерашний день, огрызки прошлой жизни. Февраль 2022-го все обнулил. Оказалось, что жизнь не состоит из жорева, кирева, ширева и порева. Что есть и Божий суд, наперсники разврата, далее по тексту. Нет, это не рэп.

На то, что пробивается через тридцатилетние слои бетона – робкое и пугливое, – либералы, как помойные псы, кидаются стаями. Они не выносят ничего, что не по методичке. Они до сих пор убеждены, что если люди не восхищаются прибитыми к Красной площади тестикулами или рубкой икон как художественным жестом, то это не население, а быдло, и что еще хуже, скорее всего – путинский электорат. Для них это самое кошмарное – что приходится жить в такой стране, населенной такими страшными людьми. Слава богу, для многих все это в прошлом. Теперь они могут гельманизировать в Черногории и до сих пор чувствовать себя «деятелями искусства». Но стране уже наплевать. Холодное презрение. И как результат – скорое и полное забвение. Чай, не Набоковы.

Я смотрю на то, что делают молодые художники. Первый положительный тренд – с самого начала СВО они не купились на антирусскую истерику, даже если и были обескуражены новыми обстоятельствами. Это пусть тамошние рисуют марочки про русский военный корабль. Художник существо нервное и тонкое – его легко расстроить и сбить с толку. Я вижу, что многие ушли в себя и пытаются понять сами, каково место русского человека в предлагаемых обстоятельствах. И совершают первые подходы к христианству, например, возникли проекты «Русский стиль» и «После иконы». Сами возникли, в отличие от всяких коллективных зыгарей, без государственных миллионов.

Многие погружаются в визуальную литературу, создают миры. Цифровым художникам всегда было легче – они люди мира, поэтому особо и не поймешь, сидит москвич в Ереване у монитора потому, что удобно, или потому, что испугался мобилизации. Но к чести наших дигитальных авторов, они хоть не вписываются в заукраинство.

Но вот, что любопытно: погрузившись в рамках проекта «Арт-проп.рф» в запасники наших музеев, мы открыли для себя, как в эпохи великих перемен выдающиеся русские художники вставали за свою страну: Билибин, Клуцис, Моор, Дени, Малевич…, кто только не. И на них последние 30 лет вешали ярлык «советская пропаганда» и боялись даже вытаскивать из пыльных хранилищ. А ведь это крутейший пример того, как надо поступать художнику. А мы пока думаем про нынешних – «не вякнул ничего дурного про русского солдата, уже хорошо, спасибо огромное». Но это же фальшивая ситуация. Пора создавать центр визуальной пропаганды. Ведь «пропаганда» – ругательное слово только в устах коллективного «Дождя» и прочих отщепенцев. Не до эскапизма, если честно. За окном и даже за диваном – совершенно иное время, даже если вы пока не поняли. Шанс для художника любого жанра – вплоть до лаковой миниатюры и поэзии с терриконами и дронами – сделать реально выдающееся, то, что повлияет не только на сегодня, но и на завтра.